Осень в Кёнигсберге
Шрифт:
(похолодело в душе)
(и вновь пытаюсь сказать – перебивает)
Я видел тебя на сцене. Это было нечто. И даже дело не в прекрасном голосе или красивой игре, хорошей песне…
(вдруг замер, заикнувшись на последнем слове; отвел взгляд;
учтиво молчу, даю собраться)
Дело в том, что я впервые тебя увидел счастливую, настоящую. Яркую. Искреннюю, открытую и… смелую. Увидел живую. Без страха и робости в глазах. Я увидел счастливого ангела.
– И, тем не менее, - решаюсь на дерзость, перебиваю речь.
Замер,
– Может, ты и прав. Но это - не моя мечта. Вернее, мечта, но не то, ради чего я живу. Это не то, ради чего хочу просыпаться каждое утро. Не то, ради чего готова пережить еще много горя и встретить болезненные рассветы. Теперь я это уж точно знаю.
(шумный вздох; тяжело сглотнул;
молчу)
– А что тогда? – подыгрывает мыслям.
(в очередной раз подбираю слова – и все-таки выпаливаю, как на духу)
– Я хочу семью. Я хочу быть любимой женой и заботливой матерью. Я устала… быть одинокой.
(на его губы вдруг проступила робкая улыбка, опустил на мгновение глаза, а затем вновь уставился на меня)
– А если не оправдаю надежд?
Короткая пауза.
– Будь что будет.
Счастливоухмыльнулась.
… и с моих губ сорвался уверенный, повелительный поцелуй.
Глава Семнадцатая.Робкие вдохи надежды
***
Сильнее втиснутся в деревянный стул-кресло, натянуть по самый нос кепку (прикрывая лицо козырьком) – и устало смежить веки.
Выпустить из головы фоновые разговоры.
Придаться мыслям.
Я понимала, какой он человек. Какие требования мне выдвинет волей-неволей.
И - … на все давно уже согласна.
Я хочу стать ему идеальной женой, хочу подарить радость.Хочу стать всем тем, чем пыталась быть для Леши. И пусть тот не оценил. Пусть поплатилась. Пусть прокляла себя за всё это. Пусть…
Отстрадала, перегорела, пережила. И… почти… забыла.
И теперь…я с новыми силами, с новой надеждой, словно впервые,бросаюсь в пучину неизведанного, в пучину отношений, пучину безрассудной любви.
И, даст Бог,то, возможно, наконец-то обрету своесчастье.
Нежно погладил меня по руке – невольно дрогнула. Косой, из-под кепки взгляд и, удостоверившись в том, что это было все-такиего прикосновение, расплылась в улыбке.
…
– Курить, кто идет?
Даже не повела взором.
Я тверда в своем решении. И ничто этого не изменит.
Глубокий, шумный вдох – и прогнать нахлынувший едкий, физический позыв.
– Злата?
– Нет. Спасибо, я бросила.
(заметила – метнул Матвей в тот же миг на менякороткий взгляд, а затем, видимо, одумавшись,вновь уставился в монитор)
***
– Милая, ты устала. Езжай домой.
Подняла кепку и бросила на него злобный взор.
Не шутил.
– Да нет уж. Я лучше дождусь.
(мило, отчасти с издевкой, ухмыльнулся, словно прочел мои мысли; едва заметно покачал головой)
– Я тебе ключи дам.
(жар вмиг хлынул к щекам и те запылали от смущения)
– Й-я дождусь.
(все еще дрожа от радости в душе, с уверенностью в голосе вновь проконстатировала свое решение)
***
Резко распахнулась дверь, и внутрь ввалился взбудораженный Влад.
Живо уставились все на него. Немой вопрос застыл на наших лицах, но предупредительно дали молодому человеку продышаться.
– Ну, что? – наконец-то не выдержал Агатов.
Еще один шумный вдох, и, наконец-то совладав с собой, выдал:
– Второй на левом крайнем потух.
– И?
– Ивана Васильевича нигде не могу найти. Хрен его знает, где запропастился.
– Большой, малый?
– Большой.
Шумный вздох, проведя ладонями по коленям. Замер Матвей.
– Ясно, - подорвался с места. – Схожу, посмотрю. А ты следи за монитором и сценой.
– Я с тобой.
Бросил на меня короткий взгляд, но ничего не ответил.
(но на губах расплылась улыбка)
…
Утопая в тихой радости, что вновь останемся одни, совсем из головы выскочили мысли о том, где нахожусь.
Быстрые, резвые шаги по коридору, догоняя Матвея. И лишь, когда ужесовсем вылетела из-а поворота, когда вот так в открытую, едва не налетела на толпу ребят, поняла, что творю.
Дикий визг, крик – и толпа ринулась на меня.
Агатов замер в шоке и растерянности. Сделал, было, шаг ко мне в попытке защитить, но тут же покорно застыл.
Меня обступили, бестактно став тыкать в лицо блокноты с ручками. Громкие звуки залили все вокруг, так что не то, что можно было бы слово внятное донести к адресату, а и самой себя услышать.
Многозначительный взгляд в глаза и кивнула, отпуская.
Перевела взор на ребят, и, нарисовав дежурную улыбку, попыталась занять удобное положение, дабы удержаться на ногах, противостоять их напору, что был не слабее бурлящего моря. Глубокий вдох – и начать по очереди раздавать автографы…