Осень в Пекине (др.перевод)
Шрифт:
— Да-да, — сказала Олива. — Было очень смешно. — И она тихо рассмеялась.
Анжель и Дидиш рассмеялись тоже, представив себе лицо капитана.
— Если он еще будет приставать, позовите меня, — сказал Анжель. — Я ему покажу.
— Вот вы — настоящий друг, — сказал Дидиш.
— Он хотел поцеловать меня, — объяснила Олива. — От него разило красным вином.
— Вы-то, надеюсь, щипать ее не будете?.. — вдруг забеспокоился Дидиш.
От этих взрослых всего можно ждать.
— Не бойся, — уверил его Анжель. — Щипать я ее не буду и целовать тоже.
— Да
— Что касается меня, то я считаю это излишним, — заявил Дидиш. — И вообще, с этой задачей я могу вполне справиться сам…
— Небось ревнуешь? — подзадорил Анжель.
— Вовсе нет.
Щеки Дидиша залились краской, и он, неудобно запрокинув голову, начал с большим вниманием рассматривать что-то, что находилось у Анжеля за спиной. Анжель рассмеялся. Он взял Оливу под мышки, поднял и расцеловал в обе щеки.
— Ну вот, — произнес он, опустив ее на палубу, — теперь, считай, мы настоящие друзья. Давай пять! — сказал он, обращаясь к Дидишу.
Тот нехотя протянул ему грязную лапу, но, посмотрев Анжелю в глаза, помягчел.
— Пользуетесь тем, что вы меня старше, но мне плевать. Все равно я целовал ее еще до вас.
— С чем тебя и поздравляю, — сказал Анжель. — У тебя хороший вкус. Целовать ее очень приятно.
— Вы тоже в Экзопотамию? — спросила Олива.
Ей очень хотелось сменить тему разговора.
— Да, — сказал Анжель. — Я там буду работать инженером.
— А отцы у нас — рабочие, — с гордостью заявила Олива.
— Вся работа на них, — добавил Дидиш. — Они говорят, что без них инженеры — пустое место.
— И они правы, — сказал Анжель.
— С нами еще едет бригадир Арлан, — подвела черту Олива.
— Страшная сволочь, — уточнил Дидиш.
— Поживем — увидим, — сказал Анжель.
— А кроме вас инженеры еще едут? — спросила Олива.
И тут Анжель вспомнил про Анна и Бирюзу там внизу в каюте, и ветер тут же посвежел, солнце зашло за облака, качка стала сильнее, и крики чаек начали неприятно резать слух.
— Едут… — с трудом выговорил он. — Мой друг здесь, на корабле. Он там, внизу…
— А как его зовут? — спросил Дидиш.
— Анн, — ответил Анжель.
— Смешное имя, — удивился Дидиш. — Собачье.
— А мне нравится, — сказала Олива.
— Имя собачье, — повторил Дидиш. — Глупо — человек с собачьим именем.
— Действительно, глупо, — отозвался Анжель.
— Хотите посмотреть на корморана? — спросила Олива.
— Нет, — сказал Анжель. — Пусть себе спит.
— Мы что-то не то сказали? — тихо спросила Олива.
— Да нет же, — сказал Анжель.
Он погладил Оливу по круглой головке и вздохнул. А там, на небе, солнце все никак не могло решиться — выглянуть из-за облаков или нет.
VII
…иногда бывает полезно развести вино водой…
Уже добрых пять минут кто-то стучался в дверь Амадиса Дюдю. Сам же Амадис смотрел на часы, чтобы выяснить, насколько у него хватит терпения, и по прошествии шести минут десяти секунд выпрямился и изо всех сил дал кулаком по столу.
— Войдите! — заорал он в бешенстве.
— Это я, — сказал Афанарел, открывая дверь. — Не помешал?
— Конечно, помешали, — ответил Амадис.
Он сделал над собой нечеловеческое усилие, чтобы никак не выдать своего раздражения.
— Вот и прекрасно, — сказал Афанарел. — Так вы, по крайней мере, будете помнить, что я заходил. Вы Дюпона случайно не видели?
— Нет, Дюпона я не видел.
— Вот это да! — воскликнул Афанарел. — Так где же он?
— Послушайте, — разозлился Амадис. — Кто трахает Дюпона — я или Мартен? У Мартена и спрашивайте!
— Ладно! Это все, что я хотел узнать, — сказал Афа. — Выходит, вам еще не удалось соблазнить Дюпона?
— Послушайте, у меня совершенно нет времени с вами разговаривать. Сегодня приедут инженеры, прибудет оборудование! Я тут попал как кур в ощип!
— Вы стали выражаться совсем как Барридзоне, — сказал Афанарел. — Вы, наверное, легко поддаетесь чужому влиянию.
— Ничего подобного! — возразил Амадис. — Ну, пустил я в ход дипломатический оборот на манер Барридзоне, что из этого? Неужели этого достаточно, чтобы обвинить меня в подражательстве? Просто смешно! — И он рассмеялся. Но Афанарел продолжал смотреть на него, и это окончательно вывело Амадиса из себя. — Вместо того чтобы стоять тут без дела, помогли бы лучше подготовить все к их приезду.
— Что — все? — спросил археолог.
— Надо, чтобы у каждого был письменный стол. Они едут сюда работать. Что им тут делать без письменных столов?
— Я, к примеру, прекрасно обхожусь и без этого, — сказал Афанарел.
— Разве у вас работа? Шутите!.. Ну… Ведь понятно же, что без письменного стола ни о какой серьезной работе и речи быть не может!
— Мне кажется, я работаю не меньше любого другого, — сказал Афанарел. — Думаете, легко археологический молоток таскать? Целыми днями горшки бить и в стандартную тару укладывать? Это что, по-вашему, игрушки? За Толстеном следить, на Дюпона орать, делать записи в полевой дневник, определять, где нужно копать, это что, по-вашему, тоже ерунда?
— Глупости все это, — заявил Амадис Дюдю. — Составлять инструкции, писать отчеты — это я понимаю! А ямы в песке копать…
— Ну, а вы-то чем в конечном счете заниматься будете? — возмутился Афанарел. — Зачем все эти инструкции и отчеты? Чтобы построить здесь вонючую железную дорогу, которая тут же покроется ржавчиной и закоптит всю округу? Я не к тому, что от этого пользы никакой не будет, но ведь это вам тоже не кабинетная работа!
— А знаете ли вы, что проект этот был одобрен Советом директоров и самим Урсусом де Жанполеном? — самодовольно продекламировал Амадис. — Не вам судить о его важности!