Осень
Шрифт:
Ройс поднял голову, смотря на меня, его удивление было очевидным.
— Оу.
— Да. Оу. — Эдвард одарил его взглядом, а потом посмотрел на меня. Его выражение опять было нечитаемым, а затем он ушел. Я не была уверена, сказал ли он это Ройсу лишь для того, чтобы тот перестал следить за нами, или потому, что, наконец, понял, что мы на самом деле больше не вместе. По-настоящему.
Как-то сейчас все стало еще хуже. Я не хочу расставаться, не могу представить себя с кем-то еще, или одинокой, или, что хуже всего,
Но я должна думать и о себе. Мы с Эдвардом были вместе так долго, что поначалу я не замечала перемен. У него были свои дела, а у меня — свои: бейсбол и музыка — для него, почетное общество и студенческое самоуправление — для меня. Мы всегда были активными в школе, занимаясь разными проектами. Постепенно, тем не менее, он начал отдавать предпочтением своим делам, а не мне. Репетиции затягивались, вечеринки после выступлений заменяли свидания, и, когда мы были вместе, с нами всегда был кто-то еще. В конце концов, время наедине дошло до быстрого секса в его комнате или фургоне.
Я рассказала о своих чувствах, и он ответил, что знает, но ничего не изменилось. Думаю, я пилила его слишком много, потому что он прекратил слушать. Элис поняла; она была моей лучшей подругой — помимо Эдварда — вечно. Спасибо Господу, у меня была она, иначе я бы взорвалась.
Бал, на котором Эдвард просит меня посидеть в зрителях вместо того, чтобы стать его спутницей, стал последней каплей.
— Ауу, — проговорил Ройс, щелкая пальцами. — Белла-а…
— Что? — Я моргнула, оглядываясь по сторонам. — Прости, что такое?
— Я сказал, что Эмбри пролил свой сок.
— О черт. — Я побежала за тряпкой к раковине, чтобы минимизировать мини-бедствие, потому что Эмбри катал оставшийся виноград по лужам яблочного сока.
Между тем, мальчики закончили есть и убрали тарелки. Я должна благодарить Эсми, она поддерживала железную дисциплину, когда дело касалось работы по дому. Сарказм и отношение в сторону, я редко должна просить Райли или Ройса убрать за собой.
— Мы можем получить сейчас шоколадный пирог? — спрашивает Райли.
Я кивнула, поднимая ребенка и опуская его на пол.
— Вперед.
К моему облегчению, позже они удалились в свои комнаты, оставив комнату в тишине. Эмбри начал потирать глаза — верный признак, что он снова хочет спать. Часы пролетели; было уже почти семь часов.
— Хочешь принять ванну? — спросила его я.
— А? — Он приподнял бровь.
— Ванну, — кивнула я.
— А. — Он направился к лестнице, оборачиваясь каждые несколько секунду и смотря, иду ли я следом. С тихим смехом я подхватила его на руки и начала подниматься по лестнице, целуя его маленькие липкие щечки.
Дверь Эдварда была закрыта. Я слышала
После долгого приема ванны, где мы использовали всю сотню игрушек, я открыла слив и начала вытирать Эмбри. Он извивался и кричал, пытаясь вернуться обратно в ванну.
— Прости, приятель. Время ложиться спать
— Нет-нет-нет!
— Да-да-да.
— Нет! — Он завизжал, оставляя всю свою игривость позади. Ух, иногда он такой непослушный.
— Прекрати, — сказала я, закутывая его в полотенце и поднимая. — Время купания закончилось.
— Закончилось? — повторил он печально.
— Закончилось.
— Нет!
Я вынесла его из ванной, морщась от того, как он начал громко плакать. Я как раз одевала его в пижаму, когда Эдвард присоединился ко мне.
— Нужна помощь? Я слышал, как он безобразничал.
— Думаю, он устал. Правильно?
— Похоже на то.
— Хорошо, так…
— Хочешь, чтобы я это сделал?
— Ты можешь уложить его спать?
— Я иногда играю для него. Ему это нравится.
Ух, мое сердце. Снова вернулась боль.
— Конечно, было бы замечательно.
— Хорошо, сейчас вернусь.
Я повернулась к Эмбри, который спокойно наблюдал за нами. Его лицо исказилось, когда Эдвард ушел.
— Он сейчас вернется, малыш, — пообещала я, обнимая его.
Потребовалось всего около девяти песен, чтобы Эмбри наконец заснул. Я сама уже засыпала на ходу. Комната была мягкой и тусклой, маленькие сцены океана плавали по стенам, и дождь опять начался, обеспечивая колыбельные Эдварда успокаивающим фоном.
Плюс, в кресле-качалке, в котором я сидела, были самые мягкие подушки…
— Белла.
Я резко проснулась, убирая волосы с лица.
— Он уснул? — прошептала я.
Эдвард кивнул, а затем вышел из комнаты на цыпочках. Я смотрела ему вслед, чувствуя себя спокойнее, чем была некоторое время. Он всегда имел великолепный голос, и его пение не помогало моему самообладанию.
Я подошла к кроватке и осторожно подтянула одеяло до подбородка Эмбри, затем убедилась, что радио-няня включена. Эдвард вернулся в свою комнату, когда я шла по коридору, но его дверь была открыта. Без задней мысли я тихо постучала и вошла.
Он сидел за столом и что-то писал. Наверное, еще одну песню. Он хорош в этом.
— Это было потрясающе, — произнесла я, зевая. — Спасибо. Я люблю, что ты… это делаешь. Уверена, твоей маме это тоже нравится.
Закатив глаза, он улыбнулся.
— Ей нравится.
Я кивнула, оглядывая комнату. Она была так же знакома мне, как и моя.
— Белла?
Я посмотрела на него.
— Ты все еще злишься?
— Нет.
— Ты любишь меня? — спросил он шутливо, но там был намек на уязвимость.