Осенние сказки
Шрифт:
Пленник усмехнулся:
– А то ты не знал, как дети получаются…
Дайран размахнулся, чтоб съездить ему по уху, но парень легко перехватил его руку и тихо сказал:
– Не буянь. Ты сам виноват…
– В чем я виноват?! – процедил Дайран, морщась от боли в вывернутой руке.
Пленник отпустил его. Прямо взглянул в глаза:
– Если полюбил ее – зачем вез в Юккарем? Ушел бы с ней.
– Куда?
– К нам…
– Ага… щаз…
– Вот и я говорю, что дурак…
– Заткнись!
– Да мне-то… Я заткнусь.
Дайран спросил почти шепотом:
– Мальчик… сын… он – кто?
Парень понял.
– Пока не знаю, - очень мягко ответил он. – Это только лет в шесть будет ясно. Но она мальчишку зовет Лисенком, так что… может быть, будет - Лис.
Чуть помедлил, усмехнулся.
– Регда… вот, значит, как ты зовешь ее…
– А как ее зовут на самом деле? – едва слышно спросил Дайран.
Парень помолчал несколько секунд. И сказал – несколько протяжных, гортанных звуков.
– Так ее имя звучит по-нашему…
Дайран коротко и резко вздохнул и попросил – почти умоляюще:
– Скажи мне, где она?
– Нет…
– Да почему?!
Пленник вздохнул, потянулся, лежа на соломе.
– Слушай… Ты или дурак, или прикидываешься. Вот смотри – скажу я тебе сейчас, где твоя Регда, дальше что? Ты помчишься к ней? Во-первых, ты не знаешь дороги…
– Найду, - упрямо сказал Дайран.
– Во-вторых, - терпеливо продолжал пленник, - как ты отсюда уйдешь? Насколько я понимаю, в подразделении дисциплина строгая, а отпуска тебе не положено, иначе ты бы тут не торчал, так? Дальше. Ну, даже если ты ее разыщешь, что будет потом? Ты хочешь забрать ее с собой? А куда? В эту вот дыру? Или сам останешься? Тогда тебя будут ловить, как беглого, потому что – опять же, насколько я понимаю – тебе отставка не светит. Ну? Правильно я рассуждаю?
Дайран молчал.
– А теперь подумай вот еще о чем. Если ты будешь знать, где твоя жена, - Дайран вздрогнул при этих словах, - ты будешь знать не только это. Ты будешь знать, где укрывается преступница, которую ищут. За которую обещана награда, так ведь? Где гарантия, что ты не проговоришься?
– Да ты… - начал Дайран, закипая, но парень успокаивающе поднял руку.
– Погоди. Я же не говорю – сдашь. Но ведь есть Особый отдел. Есть… сам, наверное, догадываешься, какие у них методы. Тебя просто заставят сказать, понимаешь?
– Твою мать… - пробормотал Дайран.
– То-то вот и оно. Поэтому не скажу я тебе ничего, уж прости… Хочешь – пытай. Постараюсь не выдать, хотя, впрочем, не уверен до конца.
– Придурок…
– Может, и придурок. Только я хочу, чтоб она уцелела. И твой сын, кстати, тоже…
Дайран посмотрел на него и спросил:
– Да ты ее сам, что ли, любишь?
– А это уже не твое дело, - отозвался пленник.
Они помолчали. Трещал, оплывая, фитилек лампы.
– Как тебя зовут? – спросил Дайран.
– Тебе зачем, - ответил парень
– Скажи, а почему ты говоришь – жена? Она ведь… ну, мы же не официально…
– По нашим законам, - отчужденно проговорил пленник, - двое, избравшие друг друга и признавшиеся в этом, считаются мужем и женой по закону. Тем более, ребенок… - Он засмеялся. – Так что, парень, можешь передать всем своим поклонницам: я, мол, потерян теперь для общества…
Дайран фыркнул.
– Найдешь тут поклонниц, как же. Лейтенанта Кларса, разве что… - и захохотал, представив себе эту картину.
Оба пленника тоже засмеялись. Старик, лежавший в стороне, повернулся к ним, лицо его осветилось улыбкой, и Дайран понял, что этот человек – не старик вовсе, так, лет под сорок, а может, и того меньше. Но улыбка угасла, резкие и суровые черты снова стали отчужденными.
Дверь скрипнула. Дайран оглянулся – на пороге стоял молоденький солдат из второго отделения – видимо, часовой.
– А… Ойолла, ты? Я думал, командир тут. Ты чего… здесь?
– Сгинь! – рявкнул Дайран, и солдатика вмиг ветром сдуло. Но появлением своим этот мальчишка напомнил ему, что пора уходить. Пора. Но он совсем ничего еще не узнал.
– Расскажи о сыне… – попросил умоляюще Дайран. Пленник чуть улыбнулся.
– Хороший пацан. Маленький еще, но уже характер чувствуется. – Парень вгляделся в лицо Дайрана, потом прикрыл на мгновение глаза. – Действительно, на тебя похож – и губы такие же… хотя что там можно сейчас еще понять – сто раз переменится, пока вырастет…
– Слушай, а ты не врешь? – неожиданно перебил его Дайран.
Пленник покачал головой, но ответить не успел – дверь скрипнула, отворяясь, снова. На этот раз за ней снова маячил тот молоденький часовой, но уже в сопровождении Брена, заспанного и злого.
Брен, не церемонясь, схватил Дайрана за рукав и вытащил вон. Отбирая ключ от двери, прошипел:
– Ты что, мать твою, не соображаешь совсем? Ты хоть понимаешь, как ты меня подставляешь?
– Брен! – умоляюще сказал Дайран, вцепившись в ключ. – Я тебя очень прошу! Ну пожалуйста! Ну… хочешь, я тебе завтра сапоги почищу? Или пить больше не буду? Или…
Брен посмотрел на него чуть более внимательно.
– Что, все так серьезно?
– Брен!
– Ладно, хрен с тобой. Через десять минут ключ принесешь мне. И смотри, Дайран, ох, смотри… Пошли, - кивнул он часовому, и оба скрылись за углом.
– Спасибо… - запоздало пробормотал Дайран.
Дайран, нагнувшись, вновь шагнул в низкий сарай. Решение пришло мгновенно.
– Встали оба, - отрывисто сказал он.
Пленники недоуменно посмотрели на него.
– Ты, - это относилось к тому, кто постарше, - руки дай. – Резким ударом кинжала Дайран перехватил связывавшую пленника веревку. Морщась от понимания того, что делает, так же отрывисто и резко сказал: - У нас десять минут. Я выведу вас через калитку в лес. Дальше – дорогу найдете?