Осенний любовник
Шрифт:
Элисса направила Леопарда вокруг свежей кучи булыжников на дне оврага. Камни, грязь, кустарник по пологим склонам оврага сползли вниз во время последнего ливня.
Обычное дело в сезон дождей. Лило так сильно, что пена кипела, скатываясь с гор, крутилась, одолевая пороги, а потом, вырываясь на равнину, неслась к болоту, вплоть до границы фермы. В водоворот попадали большие каменные глыбы из ущелий и летели вниз.
Элисса привстала в стременах и огляделась – нет ли скота в кустарнике или среди сосен. Собаки убежали по узкому глубокому ущелью и пока не вернулись.
Она не волновалась за них. Собаки умеют работать одни. Может быть, сейчас они карабкаются со дна оврага вверх по склонам, обнюхивая безымянные лощинки, отыскивая, где прячется и кормится скот.
Когда Элисса снова опустилась в седло, мысли ее вернулись к залитому лунным светом огороду.
"Мужчина, если бы у него на уме была одна похоть, никогда бы не целовал меня сперва так нежно. А потом так страстно.
А потом перестал.
Просто перестал".
Краска залила щеки Элиссы: румянец смущения – как распутно она вела себя с ним – и румянец гнева – ну как Хантер мог такое говорить, застегивая платье?
Но больше всего щеки Элиссы горели от страсти – чистой, сильной и глубокой.
Вдруг Леопард напрягся, прижал уши и замер как вкопанный.
Раздался странный грохот, и по отвесному склону лощины посыпались камни.
Жеребец резко дернулся, отскочил и как сумасшедший понесся вверх по пологому склону, прочь от обвала. От неожиданности, ничего не соображая, Элисса вскрикнула и умолкла, полетев кувырком на землю и сильно ударившись.
До помутненного сознания Элиссы дошло, что она спаслась от обвала. Мгновенная реакция жеребца уберегла ее, и грязь, камни, поломанные сучья деревьев и кустов, несшиеся вниз, не задели девушку.
Холодящий душу крик Элисты долетел до Хантера, и он диким галопом вынесся из соседнего оврага, пришпоривая Багл-Боя.
Он увидел обвал, невредимого пятнистого жеребца, стоявшего поодаль с пустым седлом.
– Элисса!
В ответ – молчание.
Страх такой силы охватил Хантера, какого он не испытывал никогда в жизни. Не думая о себе и об опасности, он направил Багл-Боя вдоль оползня.
«Элисса не может быть похоронена под всем этим. Просто не может».
Нет, может, и Хантер понимал это лучше кого бы то ни было. Война научила – смерть безразлична к чувствам людей.
– Сэсси! Где ты?
Слабый стон раздался в ответ на зов Хантера. Он направил Багл-Боя вверх, к дальнему склону оврага.
Элисса лежала на спине, запутавшись в ветках ивы. Руки раскинуты, глаза закрыты.
Прежде чем Багл-Бой встал, Хантер уже соскочил, освободившись от шпор, и опустился на колени возле девушки. Он увидел, что она дышит, пусть затрудненно, и сначала успокоился, а потом испугался.
– Сэсси, дорогая, где болит?
Элисса думала – она спит и видит сон. Потому что лишь во сне голос Хантера может быть таким нежным. Она открыла глаза, готовая к разочарованию, но лицо Хантера показалось ей еще нежнее и заботливее, чем услышанный голос.
Дрожащими руками Элисса потянулась к его лицу, ее губы по цвету сливались с бледностью щек.
– Я… прекрасно, – ответила она, заикаясь.
Она погладила его лицо, желая ободрить Хантера, успокоить. Но стоило ей прикоснуться к нему, как захотелось совершенно другого.
Ей нравилась, очень нравилась на ощупь его свежевыбритая щетина, и удовольствие разливалось по ней от кончиков пальцев до шеи.
Оба они дышали прерывисто.
– Ты кричала, – хрипло проговорил он.
– Я… упала. И ударилась… И не могла дышать.
– Ничего не сломала? Где болит?
Она покачала головой.
– Вот только… здесь.
Он проследил за пальцами Элиссы, они указали справа под грудью.
– Здесь? – спросил он.
Хантер провел пальцами по грудной клетке Элиссы.
Она быстро и шумно втянула воздух, но не из-за боли, а от воспоминаний о том, как Хантер в саду ласкал ее грудь.
– Хантер… – прошептала Элисса. – Я…
Хантер наклонился и поцеловал ее дрожащие губы, пытаясь успокоить. И это был бы именно такой, братский поцелуй, если бы она не застонала, не задрожала при первом прикосновении его губ. И тут же поцелуй стал другим – страстным и нежным.
Девушка обвила шею Хантера руками и приподнялась навстречу его объятиям. Ощущая мужское тело так близко, она опять застонала. Кровь вспыхнула огнем.
И у Хантера тоже. Забурлившая кровь заставила забыть все доводы, с помощью которых он принуждал себя держаться.
"Не та девица.
Не то время.
Вообще все не то".
Хантер не противился, когда Элисса потянула его на себя. Каждое движение его бедер кричало – он готов, каждое движение языка при поцелуе раскрывало его намерения.
Хантер просунул руку между ног Элиссы и нашел ладонью самое горячее место.
Он надавил, она задохнулась и выгнулась ему навстречу в жажде неизвестных ласк.
Даже сквозь одежду Элисса была такой горячей, что изумленный и ошарашенный Хантер задрожал от страсти. С трудом, не прекращая ласк, он пытался пробраться к ее нагому телу.
– Хантер, – надтреснутым голосом, вздрогнув, сказала Элисса. – О Хантер, что ты со мной делаешь!
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он низким голосом.
– Как в раю.
Хантера пронзило желание и удовольствие.
Элисса корчилась под руками Хантера, как бы желая, чтобы ладонь сильнее вдавливалась между ногами.
Настоящее… безумное… блаженство.
Хантер снова поцеловал Элиссу, терзая ее губы. Она стонала от удовольствия, и он просто сходил с ума.
Три ружейных выстрела вернули ему разум.
Усилием воли Хантер оттолкнулся от Элиссы.
Она слепо потянулась к нему. Он схватил ее за руки.
– Прекрати, – прошипел он. Сперва Элисса не поняла.