Осенний трон

Чедвик Элизабет

– Все это – богатство, внимание, власть – я имела не от мужа. Они были у меня еще до брака с ним. А он забрал их у меня. Вот так устроен мир. Поэтому надо быть настороже.

Щеки Беллы порозовели.

– Мой дядя пожертвовал монастырю Годстоу крупную сумму в память о Розамунде де Клиффорд. Для нее воздвигли прекрасную усыпальницу, а король превратил ее в настоящий храм.

– Белла, хватит! – прошипела графиня.

Алиенора взмахом руки остановила обеспокоенную подругу:

– Нет, лучше задавать вопросы прямо, а не прятать их по темным углам. – И она опять повернулась к Белле. – Розамунда много лет была любовницей

твоего дяди. Он вовсе не имел намерения жениться на ней. После смерти бедняжки Генрих оказывает ей такие почести, каких никогда не оказывал при жизни. Но что она выгадала, получив королевскую усыпальницу? Все равно она труп, гниющий под могильной плитой. – Тут Алиенора презрительно фыркнула. – Король умеет возводить храмы для мертвых. Один для Томаса, другой для любовницы – и один для меня, здесь, в Саруме, хотя я пока еще жива… Не все покойники Генриха готовы лежать тихо.

Когда девочки пошли спать, Изабелла и Алиенора сели перед жаровней с догорающими углями и стали играть в мельницу, попивая вино. В былые времена они любили коротать таким образом вечера в королевском дворце.

– Надеюсь, Белла вас не расстроила, – первым делом извинилась Изабелла. – У нее такой возраст, когда она уже не девочка, но еще не женщина. То она играет, как дитя, а то требует относиться к ней как к взрослому человеку. Нелегко с ней.

Алиенора только отмахнулась:

– Я давно уже не обижаюсь на такие вещи. И я хорошо помню себя пятнадцатилетней – до чего же скучно мне было в обществе взрослых женщин. Хотя тогда меня уже повенчали с Людовиком.

– Мы начали присматривать ей супруга, – призналась Изабелла, – но дело это небыстрое, и мы хотим, чтобы она была хорошо устроена.

– Будь я свободна, Белла могла бы стать одной из моих фрейлин. Тогда у нее было бы больше возможностей. Но сюда я ее не зову, тут она вряд ли встретит достойного молодого человека, скорее зачахнет от скуки. – Алиенора нагнулась к графине, чтобы донести до нее свою мысль. – Вы с Амленом обязательно должны находить ей занятия, помимо шитья и заботы о младших детях. Пусть она станет хозяйкой замка – отдайте ей одно из ваших поместий, пусть она сама управляет им. Это будет интересное дело для нее и подготовит к взрослой жизни.

Изабелла с озабоченным видом поджала губы:

– Думаю, вы правы. Надо подумать об этом.

Дамы возобновили игру, но вскоре ее прервало появление Роберта Модита. На лице его застыло скорбное выражение.

– Госпожа, из Франции пришли печальные вести. Я сожалею, что приходится сообщать их вам. Короля Людовика разбил паралич.

Алиенора безмолвно смотрела на придворного, а Изабелла ахнула.

– Неизвестно, будет ли он жить, – продолжал Модит. – Он пришел в сознание, за ним ухаживают лекари, но говорить он не может. Это все, что рассказал гонец.

Алиенора слышала его слова, но они не проникали в сознание. Перед внутренним ее взором возник семнадцатилетний Людовик – высокий, узкобедрый, изящный, со светлыми кудрями до плеч и сапфировой диадемой на голове, перекликающейся с густой синевой его глаз. В юности он был красавцем, и тем долгим, жарким летом она любила его. Все плохое случилось позже.

– Да ниспошлет ему Господь исцеление, – произнесла она. – И благодарю тебя за вести. – Заученные фразы сами срывались с ее губ. – Я буду молиться о нем.

Модит поклонился и вышел из комнаты.

– Моя

дорогая госпожа, что я могу сделать для вас? – Изабелла протянула к королеве руку.

– Я опечалена, но не убита горем, – отрезала Алиенора. – Завтра я велю отслужить молебен о его скорейшем выздоровлении.

Она поднялась со скамьи и встала у самой жаровни, ловя остатки тепла. Ее сковал холод, как будто недуг Людовика и из нее вытянул часть жизненных сил. Но это пройдет. Одновременно в уме Алиеноры уже закипела работа.

– Наследнику Людовика всего пятнадцать лет, и он легко поддается влиянию. Кто знает, что теперь будет? Те могущественные фигуры, что окружают Филиппа, получают возможность разыграть свою партию.

– Гарри и Маргарита будут в его свите, – заметила Изабелла, – и он знаком с ними уже не первый год.

– Верно, и Гарри, если захочет, может очаровать даже сухое дерево, однако у него будут сильные соперники. – Она на минуту погрузилась в размышления. – Генриху будет непросто с Филиппом, поскольку по возрасту французский наследник ближе к нашим сыновьям. Контролировать Филиппа так, как он контролирует сыновей, у него все-таки не получится. При этом между ними не существует уз и обязательств старинного знакомства. Людовик на тринадцать лет старше Генриха, а Филипп на тридцать два года моложе его. Баланс возраста сместился, причем не в его пользу, и теперь все совершенно изменится.

– Вы обеспокоены?

– Я не могу ни на что повлиять, так что мне нет смысла волноваться. – Она посмотрела на Изабеллу. – А вот Генриху есть о чем переживать.

Следуя за Иоанном по темному коридору, Белла дрожала от восхитительного ужаса. Воздух здесь казался густым от запаха сырых камней. Подростки сбежали из королевских покоев, где взрослые обсуждали свои скучные дела, и пошли гулять вокруг Ноттингемского замка. Но декабрь затянул послеполуденное небо облаками, и в конце концов они пролились дождем. Тогда Иоанн бросил Белле вызов: осмелится ли она исследовать вместе с ним пещеру? Вот так они оказались в одном из множества туннелей, прорытых в мягком песчанике, на котором был построен замок. Лампада в руке Иоанна давала достаточно света, чтобы можно было двигаться, однако мрак впереди и сзади казался особенно жутким.

– Осторожно, – прошептал Иоанн. – Не наступи на крысу.

Беллу передернуло. Девушка представила, как под тонкой подошвой ее туфель яростно дергается мохнатое существо. Конечно же, он сказал это нарочно, чтобы испугать ее, а Белла была полна решимости не показывать, что своей цели кузен достиг.

– Сам не наступи, – храбрясь, ответила она.

Ей захотелось прикоснуться к стене пещеры. Под пальцами она ощутила шершавый камень, изрезанный следами от кирок, которыми прорубали этот подземный проход.

– Тут есть кое-что похуже крыс, – шепнул Иоанн. – Здесь приковывали преступников в ночь перед казнью.

– Я тебе не верю. Это всего лишь место для хранения. – Белла украдкой оглянулась.

– Ага, для хранения трупов. Если как следует прислушаться, то можно услышать, как звенят кандалы несчастных узников. – Иоанну только что исполнилось тринадцать лет, и в голосе его то и дело проскакивала юношеская хрипотца.

– Все равно ты меня не напугаешь, – сказала Белла, а сама невольно напрягла слух. Но услышала только их дыхание, шуршание двух пар обуви и далекое журчание текущей воды.