Осетинские нартские сказания
Шрифт:
– Вот если ты спляшешь лучше меня, - сказал сын Хиза, - тогда я выдам за тебя дочь свою, красивую Бедоху. Ну, а ты что поставишь?
– Шлем Бидаса поставлю я, - сказал Сослан.
– При вести о битве шлем этот сам взлетает на голову воина, покрывает ее, и воин становится неуязвимым. Но еще в придачу ставлю и мой меч и мой панцырь Цереков. Как старшему и как гостю у нартов - тебе начинать, Челахсартаг.
Вскочил с места сын Хиза и начал плясать. Сначала он долго плясал на земле, потом на стол вскочил сын Хиза и стал плясать на столе - и тут
Сел Челахсартаг на свое место, и пошел плясать Сослан, Хорошо плясал сын Хиза, но Сослан плясал лучше, - как вскочил он на стол и пошел перескакивать со стола на стол. Волчком кружился он по самому краю столов и ни одного куска хлеба не задел, ни одной чаши не пролил. Потом все пирующие подняли свои мечи и кинжалы остриями вверх, и начал Сослан плясать невиданный танец на остриях мечей и кинжалов. С такой быстротой вертелся он, с какой колеса мельницы кружатся в бурном потоке.
– Ну и ловок, как бес!
– восклицали те, что любовались пляской Сослана.
Долго плясал Сослан.
Когда сел он на свое место, хозяева пира Алагата внесли до краев наполненную ронгом большую почетную, чашу Уацамонга. За четыре ручки поддерживали они эту чашу и, обратившись к пирующим, сказали:
– Тот, кто спляшет, держа на голове нашу чашу Уацамонга и не прольет из нее ни капли ронга, тот поистине будет считаться лучшим танцором.
Вскочил с места сын Хиза, поставил на голову чашу Уацамонга и пошел плясать. Хорошо плясал он, ничего не скажешь, но все же, нет, нет, да капли ронга переливались через края чаши. И после этого, как кончил плясать Челахсартаг, снова наполнили до краев чашу Уацамонга и подали ее Сослану. Поставил Сослан себе на голову чашу Уацамонга и пошел плясать. Еще лучше, чем первый раз, плясал он, и ни капли ронга не перелилось через край чаши. Ну, как было не удивляться такой пляске?
Кончил плясать Сослан, и сказал сын Хиза Челахсартаг:
– Чтобы вам всем здесь погибнуть, если не услышу я от вас правды о том, кто из нас плясал лучше.
– Ты услышишь правду, - ответили нарты.
– Ты, сын Хиза, плясал хорошо, но Сослан плясал лучше тебя, спор выиграл Сослан.
Ничего не ответил Челахсартаг, в гневе выскочил из-за стола, сел на своего коня и поскакал к себе домой - в крепость Хиза.
На другой день собрал Сослан своих друзей и поехал в крепость Хиза за прекрасной Бедохой, которую обещал ему Челахсартаг.
Но накрепко заперты оказались ворота крепости, и понял Сослан, что изменил Челахсартаг своему слову и не хочет выдать за него красавицу Бедоху. И решил тогда Сослан силой взять крепость Хиза и увести красавицу Бедоху.
Вернулся Сослан домой, позвал глашатая и сказал ему:
– Пройди повсюду и прокричи громко нартам: «Сегодня пятница, а в следующую пятницу идем мы в поход на крепость Хиза. И тот дом, который не вышлет нам воина, тот дом навеки отдаст мне юношу!
Известил глашатай всех нартов об этих словах Сослана. И во всех нартских домах стали снаряжать воинов.
У
– Сам я отправиться в поход не могу - не на кого оставить мне нартский скот. А если не пойду я в поход, то должен буду отдать Сослану в вечное услужение единственного сына.
Изо дня в день, целую неделю сокрушался пастух, днем и ночью размышлял он вслух о своей беде. И вдруг услышал он из колыбели голос своего сына:
– Не горюй, отец, лучше отправь меня в войско Сослана.
Удивился отец и ответил сыну:
– Разве бы я горевал, если мог бы ты отправиться в поход?!
Потянулся тогда мальчик в своей колыбельке, расправил руки и ноги, затрещала колыбель и распалась на части. И сказал мальчик матери своей:
– Я что-то голоден, нана!
Испекла тут мать хлеб. И в длину и в ширину равен был этот хлеб росту мальчика. Мальчик тут же съел весь хлеб и на глазах у отца и матери вырос он вдвое.
– Теперь я отправлюсь в поход, - сказал он.
– Если Сослану во время боя надо будет сойти с коня, то я смогу хотя бы уздечку подержать.
Большое войско собрал Сослан и повел его в поход. В пути догнал войско мальчик. Увидел его Сослан и спросил:
– А ты куда едешь?
– Еду в поход, тебе помогать, - ответил мальчик Сослану.
– Дело и без молокососов обойдется, - сказал Сослан.
– Поворачивай-ка лучше обратно.
– Не гони меня, Сослан, - сказал мальчик, - Я еще пригожусь тебе. Нужно тебе будет спешиться в бою, хоть уздечку твоего коня я смогу подержать.
– Пуглив мой конь. Если вырвет он у тебя уздечку, за что ты его схватишь?
– Я схвачу его за холку.
– А если ты оторвешь ему холку?
– Я схвачу его за гриву.
– А если ты гриву оторвешь, и конь вырвется?
– Я схвачу за уши.
– А если уши оторвутся?
– Я схвачу за хвост.
– А если хвост останется в твоих руках?
– Я ухвачу его заднюю ногу.
– А если он оставит тебе свою ногу?
– Ну, если славный нарт Сослан не сочтет для себя позором скакать на трехногом коне без холки, без гривы, безухом и бесхвостом, то никакой позор мне не страшен.
– Не простой этот мальчик, - сказал Сослан и принял его в свое войско.
Окружило войско нартов крепость Хиза. Крепко заперты ворота крепости Хиза, и ни одна живая душа не показывается на ее стенах.
Начал Сослан осаждать крепость Хиза, но ничего не может с ней сделать, ни один камень не сдвинулся с места в крепостных стенах. Соскочил Сослан с коня, оставил коня мальчику, а сам подошел к воинам, осаждающим крепость.
Долго смотрел мальчик на то, как идет сражение, а потом выбрал он в лесу самое высокое дерево, пригнул его к земле, привязал коня Сослана за четыре ноги к его ветвям, уздечкой приметал его голову к вершине. Отпустил он дерево, выпрямилось оно и подняло коня над всем лесом.