Ошейники для волков
Шрифт:
– В таком случае, вполне объяснимо то, что он сделал, – заметил Турецкий.
– Что именно вы имеете в виду?
– То, что он решил спрятаться от вас в царстве мертвых, подкинув вместо своих бренных останков труп своего врага.
– Ну какой Олег Колобов ему враг?
– Полагаю, что все люди, имеющие отношение к концерну «Кононг», для него враги.
– Все это было бы верно или хотя бы похоже на правду, дорогой Александр Борисович, если бы мы требовали от Юрия деньги.
– А вы ничего не требовали? Как Христос щеку, подставили другой карман?
Тураев улыбнулся:
– Этого от нас тоже ожидать трудно.
– В таком случае, что могло испугать его до смерти?
– Могу только предполагать, что у него завелись другие партнеры, очень возможно, наши конкуренты, ради которых он предал нас, а потом, в свою очередь, и тех ради кого-то третьего. Но те ребята подобных шуток не прощают.
– Вы предполагаете или знаете?
– У нас, знаете ли, всего уже мало, а фирм еще много, поэтому каждый, кто делает такой же бизнес, наш конкурент.
– Хорошо, я понял, что получаю дозированную информацию. Но у меня еще вопросик: вам Иванов нужен живым или мертвым?
– Живым, конечно!
– Зачем? Чтобы примерно казнить?
– Нет.
– А вы не допускаете, что Сергей Колобов сделает это самолично?
– Нет.
– Почему?
– Потому что если он это сделает, его тоже ждет суровое наказание.
– Родственные отношения выше служебной иерархии.
Тураев с сомнением покачал головой.
– На Кавказе – может быть. У нас стереотипы меняются. К тому же Иванова еще надо найти, а у Сергея нет времени, которое можно потратить на поиски.
– И вы ждете, когда мы его найдем?
– Да.
– Но если найдем его мы, вам вряд ли удастся свести с ним счеты, особенно если на нем повиснет убийство.
– Да ради Бога! Будет надо, доберемся до него и в камере – вам ли не знать! Дело вот в чем. Концерн «Кононг» учреждает премии, которые получите вы и те ваши товарищи, которых вы назовете.
– За Иванова?
– Да.
– И большая, извините, премия?
– Ну, скажем, несколько ваших месячных окладов.
– Совсем неплохо! Но, вероятно, имеются какие-то условия? – начал игру Турецкий.
– Конечно. Для всех ваших коллег, которые попадут в платежную ведомость, скажем так, главный критерий – скорость. Вам я скажу правду. У Юрия Иванова имеется видеокассета, которая мне очень нужна. Если вы его найдете и будете брать, то надо проследить, чтобы случайно одну важную кассету не повредили.
– Кассету?! – вырвалось у Турецкого.
– Что это реакция у вас такая бурная, Александр Борисович? – улыбнулся Тураев. – Наверное, думали, что будете у меня про нее допытывать, а Тураев возьми да сам вам о ней скажи… Так?
– Не совсем, – взял себя в руки следователь. – Значит, мы должны ее у Иванова отнять и передать вам? – уточнил он.
– Совершенно верно.
Некоторое время в комнате царило молчание. Затем Тураев наполнил рюмки, жестом пригласил следователя к выпивке и сказал:
– Не деликатничайте, Александр Борисович, спрашивайте, что за кассета. Я ведь понял, что вы уже о ней что-то знаете.
Турецкий хмыкнул и повторил:
– Что за кассета?
– На ней записана та самая передача, ради которой мы вбухали в телекомпанию деньги. Это наш заказ Иванову. Скрытой камерой записан разговор двух жуликов от правительства о том, как и на чем они будут заколачивать бабки в следующем году.
– Вам эта пленка нужна для шантажа? – поинтересовался следователь.
– Если так можно назвать выпуск этой записи в эфир, то да. Нам очень нужна эта кассета. Что скажете, Александр Борисович?
– Будем искать.
Турецкий встал из-за стола, намереваясь откланяться и случайно бросил взгляд на стену. На ней висела в несколько раз увеличенная фотография. На фоне Берлинской стены стояли и улыбались три офицера, а между ними генерал. С одного бока фотография была отрезана.
– Исторический снимок, – заметил Турецкий.
– Да, это мы, перед тем как убраться из Германии в 94-м, запечатлелись.
– Кто это с вами? – поинтересовался Турецкий.
– Да вот же Серега Колобов, а это – Костя Семенов, рядом – заместитель начальника штаба армии генерал Борис Альбертович Авдеев, проще дядя Боря.
– Это тот самый, что и сейчас в Генштабе? – поинтересовался Турецкий.
– Да, тот самый, – сухо уточнил Тураев.
– Что это у вас голос посуровел, когда о друзьях вспомнили? – не удержался следователь от провокационного вопроса.
– Там мы были друзьями, а на родине на грани вражды оказались.
– Не понял?! – притворно удивился Турецкий.
– Я сам многого не могу понять. Как известно, из Германии мы уходили тяжело и относительно поспешно. Был бы тогда в МИДе Громыко, такого бардака не было бы. Так вот, даже для того чтобы убраться, средств не хватало. Дядя Боря в этот тяжкий момент нашел, грубо говоря, спонсора. Некий Каширин, выходец из России, теперь западный мультимиллионер. Одним словом, Каширин тогда подбросил нам большие деньги, благодаря которым мы более-менее благополучно убрались из Германии. Собственно говоря, и создание концерна «Кононг» под крышей Союза ветеранов ЗГВ – это идея Каширина. Суть деятельности глобальная: ни больше ни меньше как поддержание стабильности мира на планете. Каширин поддерживает нас и сейчас. Через наш Союз идут в Россию инвестиции, так сказать, вливания в экономику России и тэ дэ и тэ пэ. Но дело в том, что сам Каширин – человек, обуреваемый политическими амбициями, а его пристрастия в этом смысле далеко не всегда совпадают с нашими. Вы понимаете?
– Да, конечно, у русских офицеров своих политических амбиций хоть отбавляй, – кивнул Турецкий.
– Вот именно, Александр Борисович. Я грешным делом полагаю, что на этой почве и возникают все таинственные движения и взрывы в сфере деятельности нашего концерна и организаций, так или иначе к нему относящихся, например «Спектр» и «Каскад», где директором Сергей Колобов. Надо срочно нормализовать обстановку. Вот, собственно, и все, что я хотел сказать в нашу первую встречу. Ищите кассету, Александр Борисович. Найдете – я вас отблагодарю…