Ошибка Гофмана
Шрифт:
– Знаю… – с уважением пробормотал Николай. – Тебя сейчас лучше не трогать. Один вопрос можно?
– Валяй, – хмыкнул Александр.
– Эта херня все еще у тебя за ухом?
– Нет, – сказал Александр.
Достал портмоне, показал приклеенную на отвороте пластинку.
– Еще яснее, – обрадовался Николай. – То есть ты в работе. И прежние правила действуют. Без алкоголя, все вчистую.
– С алкоголем легче, – признался Александр. – Но когда трезвеешь, все гениальное оказывается… дрянью. А это… – Александр убрал портмоне, – вроде бы помогает. Но…
– А чьи же? – не понял Николай.
– Какого-то успешного мерзавца, – улыбнулся Александр. – Который презирает весь мир.
– Это глюки такие? – не понял Евдокимов. – А то я уж думал, не взять ли у тебя мою таблетку.
– Кстати, привыкания никакого нет, – пожал плечами Александр. – Если только минут десять какой-то пустоты. А потом всё как раньше. Но если мне снова придется столкнуться с Георгием, я опять прилеплю эту хрень.
– Он расспрашивал меня… – прищурился Николай. – Про Виктора. Я, конечно, не выдал ничего. Но Георгий вбил себе в голову, что такой, прости, рохля, как ты, мог уйти только в одном случае – если там, куда ты ушел, очень хорошо. Точно попытается перебежать тебе дорогу. Как там с финансированием?
– Все отлично, – кивнул Александр. – Обещанная сумма поступила, и у меня уже есть штатное расписание. Можно подобрать хороших ребят.
– Обалдеть, – вытаращил глаза Николай. – Я тебе уже не нужен?
– Не говори ерунды, Колька, – улыбнувшись, сказал Александр. – Нужен, конечно.
Александру и в самом деле не нравилось то, как он ощущал себя с чипом. В сердце заползала какая-то поганенькая радость или, точнее, удовлетворение. Удовлетворение всем происходящим, кроме того, что Галина, Галя, так и не позвонила больше, не появилась после того разговора еще в офисе третьей студии, когда она спросила у Александра, как часто он слышал в своей жизни слова «иди ко мне».
Но главным было другое. Если чип и в самом деле был корректором, если он и вправду нивелировал всякий нервный «мусор», тогда «в чистоте» Александр представлял собой довольно мерзкое существо. И это его расстраивало.
– Джеймс Бонд, – вдруг сказал Николаю Александр.
– Не понял, – покосился тот на приятеля.
– Бытовой Джеймс Бонд, – ответил Александр. – У которого все схвачено. Дома и на работе. Который всем помогает, всех выручает и, самое главное, все успевает. Отличается полным самообладанием.
– Неплохо, – заметил Николай. – Главное, не перегнуть палку.
– Вот ты уже и схватываешь, – засмеялся Александр. – Не мачо, не супершпион, просто классный чувак. А потом, уже вечером, он снимает чип и кладет его в…. Кладет куда-нибудь. Прилепляет, как жвачку, к нижней стороне столешницы.
– Дурная привычка, – заметил Николай.
– Да пусть, – отмахнулся Александр. – И уже без чипа заходит в спальню к жене. А вот там надо подумать. Либо она тоже снимает чип. Либо наоборот. Незаметно надевает его. Чтобы… Ну, чтобы был… Короче. Это такой длинный ролик. И каждый его отдельный кусочек, на полминуты или меньше – это отдельная рекламка. А все вместе – короткометражка. Готов со мной поработать над этим?
– Тебя этому в твоей Строгановке научили? – восхищенно спросил Николай.
– Я не знаю, – признался Александр. – Мне кажется, что научить нельзя. Можно дать возможность.
Руководитель проекта – Антон Вадимович Быковский – оказался крепким молодым мужчиной с легкой небритостью и глубоким взглядом, одетым, как и все вокруг, в светло-голубой халат с готическим вензелем из четырех букв. Он пожал руку сначала Александру, потом Николаю, похлопал по плечу Виктора, который провел рекламистов на верхний ярус цеха, повел рукой над роботизированной линией, сказал: «Ходите и смотрите» – и умчался по неотложным делам.
– Простите, – вслед за ним заторопился Виктор. – Сегодня такой день… До пробного пуска конвейера полчаса. Прессы на самом деле нет, но ответственности выше крыши. Сейчас к вам подойдет секретарь Антона и все объяснит. Ее зовут Маша.
Николай, который открыл рот, когда заметил среди остовов ржавых пакгаузов сверкающие алюминием ангары, пока вел свою машину по новому асфальту, стоял у КПП в ожидании Виктора, а потом принимал у него такой же халат и внимал стерильной чистоте вокруг, наконец захлопнул челюсть.
– А что если это наш российский Apple? – спросил он Александра. – Или этот… SpaceX? Кстати, как называется фирма?
– У нее еще нет названия, – ответил Александр. – Это тоже наша работа.
– Подожди, – не понял Николай. – А вот эти буквы. На халатах. «E», «T», «W», «H»?
– Это я уже знаю, – ответил Александр. – Ernst Theodor Wilhelm Hoffmann. Графическое камео в честь однофамильца и, возможно, вдохновителя изобретателя чипа. Слышал о сказках Гофмана? Похоже, чип – одна из них.
– «Гофман корпорейшн», – ухмыльнулся Николай. – А вот и Маша.
Маша оказалась невысокой, но ладно сложенной рыжеволосой девушкой, лицо которой было густо покрыто веснушками.
– Она прекрасна, – успел шепнуть Евдокимов прежде, чем рыжеволосая красотка приблизилась.
– Вы – Александр, вы – Николай, а я – Маша! – звонко сказала девушка и пожала руки подопечным. – Пойдемте! Мы на верхнем ярусе, отсюда лучше всего видно. Все важные «шишки» на втором ярусе. Все рабочие – внизу. Только не кричите, акустика здесь отличная.
Пинус и Евдокимов подошли к перилам ограждения. В глазах зарябило от хрома, эмали и пластика. Все это техническое великолепие еще не работало, но уже мигало огнями. Прохаживающийся вдоль линии персонал как будто не выказывал никакого беспокойства.
Александр краем уха ловил слова Маши про основные линии, про вспомогательные, про напыление, секретную оснастку, комплектующие и крутил головой, словно рассчитывал обнаружить какие-то идеи для будущих рекламных роликов.
– А это что за красотка? – спросил Николай. – Ой. Простите Маша, вот, Александр не даст соврать, я как вас увидел, сразу сказал, что вы прекрасны.