Ошибка Марии Стюарт
Шрифт:
Джордж Дуглас схватил кинжал Дарнли и побежал к ним с криком:
– Это будет удар от короля!
Послышались новые вопли и глухие звуки, потом грянул радостный клич, и наконец голоса удалились в сторону главной лестницы, откуда они пришли.
Через несколько минут один из слуг Дарнли вошел в маленькую столовую из спальни.
– Где Риччио? – спросила Мария. У нее так пересохло в горле, что она едва могла говорить.
– Бесполезно говорить о нем, мадам, потому что он мертв, – слуга закинул голову и залился лающим смехом.
В комнату вошла Мэри Битон, дрожавшая
– Я видела его, я все видела! Его искромсали, моя дорогая леди, порезали на куски! И… они повторяли, что все это сделано по приказу короля, – она указала на Дарнли.
– Ах, предатель и сын предателя! – тихо сказала Мария, посмотрев на руку Дарнли, державшую ее. – Теперь я по-настоящему знаю тебя.
– Я не предатель! – выкрикнул он. – Это ты предала меня вместе с Риччио и нанесла мне самое тяжкое оскорбление, какое жена может нанести своему мужу! Ты не приходила в мою спальню и не отдавалась мне, как положено жене, с тех самых пор, как он втерся к тебе в доверие. Ты виделась со мной только вместе с ним, ты запирала свою спальню…
– Потому что ты постоянно напивался, от тебя воняло, и ты был мне отвратителен!
Он взвыл, словно раненое животное.
– Я никогда не буду твоей женой, не лягу с тобой и не успокоюсь, пока не причиню тебе такую же боль, какую ты причинил мне сегодня! – Она повернулась к Джин: – Прошу вас, идите и посмотрите, куда они забрали его.
Джин вышла из комнаты и вернулась через несколько минут.
– Все так, как они сказали, мадам. Риччио действительно мертв. Он весь изрезан, а его кинжал, – она кивнула в сторону Дарнли, – его кинжал остался в теле. Они спустили труп по лестнице, и он упал на собственный сундук, который привез из Италии. Потом ночной привратник раздел его. Он лежит там голый, весь в синяках и крови. Привратник насчитал на его теле пятьдесят шесть ран.
Мария чувствовала, как горячие слезы текут по ее щекам, а комок в горле стал таким большим, что она едва могла дышать.
– Больше никаких слез, – прошептала она. – Я буду думать о мести.
Рутвен вернулся в комнату, пыхтя и отдуваясь. Он рухнул на стул, пошарил по полу нетвердой рукой и поднял бокал и уцелевший графин с вином среди разбросанной посуды. Его рукава были окровавлены, а руки покрыты красными пятнами.
– Значит, вот какова ваша болезнь, – холодно сказала Мария.
Во дворе поднялся громкий шум, и граф Мортон, тяжело дыша, ворвался в комнату.
– Там драка между моими людьми и дворцовыми слугами, которыми командуют Босуэлл и Хантли, – он казался немного раздраженным, словно человек, хорошо сделавший свою работу, но получивший дополнительное задание.
– Я пойду! – с готовностью вызвался Дарнли.
– Нет, я пойду, – возразил Рутвен и встал. – Вы останетесь здесь.
– Нас почти двести человек, и ворота заперты, – сказал Мортон. – Но если горожане…
– Мы усмирим их, – заявил один из подручных Рутвена, появившийся в дверях, как кошка, которая вернулась после охоты, облизывая усы. Один из них, Эндрю Керр из Фаудонсайда, помахивал пистолетом, словно букетом цветов.
Мортон, лорд-канцлер Шотландии, – обычный убийца! Мария смотрела на него, на его самодовольное лицо и аккуратный черный наряд. Один из первых лордов Конгрегации. Один из людей Нокса.
– Почему вы это сделали? – спросила она. – Вы собираетесь убить и меня? С какой целью? Кто будет править вместо меня? Елизавета? Милорд Дарнли? Никто не убивает ради пустого трона.
– Умолкните, мадам, – произнес Мортон. Почему эта женщина допрашивает его? Предполагалось, что она будет потрясена, что у нее случится выкидыш, и она в любом случае будет трепетать от страха. Он сжал рукоять меча и быстро вышел из комнаты, чтобы принять командование своими силами.
Мария подошла к окну и стала смотреть, как люди Дугласа, опытные бойцы, беспощадно истребляют маленький отряд сторонников Босуэлла и молодого графа Хантли, которые объединились со слугами и кухонными работниками, вооруженными вертелами, мясницкими ножами и колотушками. Их оттеснили, когда граф Мортон присоединился к Дугласам и воодушевил их. Его ярко-рыжие волосы выбивались из-под шлема, делая его особенно заметным.
– Итак, ты победил, – наконец обратилась она к Дарнли. – Чего ты добиваешься? Ты должен очень сильно хотеть этого, раз пошел на убийство и учинил такой разгром.
– Я хочу стать полноправным монархом, – незамедлительно ответил он.
– Ты понимаешь, что дворцовый переворот ослабляет власть короны? Он наводит дворян на мысль, что они могут угрожать смертью королям и королевам, возводить их на трон и свергать по собственному желанию…
– Иначе ты не отдала бы мне корону.
– Поэтому ты обратил моих подданных против собственной жены? И ты еще удивляешься, что я не люблю тебя.
«Я ненавижу его, – подумала Мария. – Он предал меня и даже готов был меня убить. Он хочет получить корону. Вероятно, это все, к чему он стремился, и поэтому искал встречи со мной, женился на мне…»
Боль была почти такой же острой, как от родовых схваток.
«Хватит об этом, – приказала она себе. – Нечего горевать о том, чего никогда не было. Они собираются каким-то образом низложить меня и править самостоятельно. Дарнли будет их формальным предводителем. Он слаб, и они смогут использовать его. После рождения моего ребенка они провозгласят его королем и низложат самого Дарнли. Я должна бежать отсюда. Нужно найти выход.
Дарнли все еще любит меня. Они собираются использовать его слабости, но я могу лучше сыграть на них».
– Ах, если бы мы снова могли быть счастливы! – воскликнула она, как будто обращаясь к самой себе. Он услышал ее слова, наклонился к ней и положил руки ей на плечи. Мария не стала отстраняться, даже наоборот, прислонилась к нему. Или это происходило в его воображении?
– Я бы отдал все, если бы… – прошептал он.
Но тут толпа жителей Эдинбурга во главе с мэром начала штурмовать ворота, крича и угрожая вторгнуться во дворец. Пылающие факелы обозначали размер толпы: там собралось не менее пятисот человек. Они кричали, что слышали о беспорядках и нападении на королеву. Пусть она выйдет и скажет им правду.