Ошибка творца
Шрифт:
– Что мой папа? – не отрывала глаз от него Надя.
– Он, в некотором роде, давал гарантию, нет?
– Наверное.
– Ну так вот. Мать, даром что почти в маразме, с придыханием следит за судьбой «шварцевских малюток», и когда их начали отстреливать, ей, видите ли, это показалось странным. А я, честно говоря, все отмахивался… – Он сделал паузу, приглядываясь к Наде. – Пока не увидел в прессе статью об убийстве вашего отца и о суде над вами.
Надя усмехнулась:
– И вы пришли ко мне, потому что решили, что я знаю, кто убийца? Так сказать, кто же, как не дочь, владеет после смерти гениального ученого всеми тайнами?
Он сощурился:
– А что,
Надя покачала головой и засунула остаток гамбургера в рот, не заботясь о подтеках кетчупа и горчицы на подбородке. Кто знает, может, это последний гамбургер в ее жизни?
А мужчина продолжил:
– Я предлагаю вам помощь. Помощь и защиту. Предупрежден – значит вооружен. А я не какая-нибудь там актрисулька или манекенщик. Я – депутат Госдумы. Я смогу защитить и себя, и вас. А главное – у меня есть возможность первым обезвредить убийцу!
Он был очень убедителен, этот идеальный малыш, выросший в идеального политика: серый костюм, внимательные глаза, волевой подбородок. И такая профессиональная манера вести переговоры. Как он сказал? Первым обезвредить убийцу? Надя вдруг запрокинула голову и засмеялась. Она хохотала, откинув копну волос, выгнув белоснежную шею и обнажая зубы в следах кетчупа. Давно ей не было так весело!
– А я, – икая от смеха, сказала Надя, – уже попыталась – обезвредить! Только, представь себе, это оказался не он! Не он!
Андрей
Маша лежала у него на груди, глядя в потолок и перебирая в темноте его пальцы, как четки: чтобы лучше думалось.
– Я, когда выкладывала эти фотографии перед Надей Шварц, все понять не могла, что в них общего.
– Кроме принадлежности к огням шоу-биза? – Андрей, в благостном состоянии духа, был готов служить одновременно и четками, и доктором Ватсоном, задающим туповатые вопросы своему Холмсу.
– О нет. Тут нельзя путать причинно-следственную связь. Мы думали, что это нормально, что в подобных областях работают такие красавцы. А на самом деле все наоборот. Шоу-бизнес – это логичное развитие тех данных, которые подарила им природа. А вернее сказать, профессор Шварц. Он занимался евгеникой, Андрей. Выведением идеального человека. Вот что у них было общее, оно бросалось в глаза, а мы проморгали это сходство, даже не заметили!
– Они идеальны? – усмехнулся Андрей.
– Они красивы. Вспомни, как они все красивы. Каждый по-своему, но бесспорно, безусловно красивы. Вот почему они оказались в тех областях, где внешние данные наиболее востребованы: кино, телевидение, модный бизнес.
Она повернула лицо к Андрею:
– Нам надо срочно искать этого детектива.
– Что значит – срочно? – меланхолически заметил Андрей. – Я уже две недели как использую любую минуту, чтобы обзванивать все частные конторы.
– Правда? – Она приподнялась на локте, ненароком проведя волосами ему по груди. – И как результат?
– Если бы было чем похвастаться, – притянул он ее к себе, – я бы уже это сделал.
– Знаешь, – сказала она ему, закрывая глаза, в самое ухо, – надо бы приставить наружку к Калужкину. Не нравится он мне в последнее время.
Весь следующий день Андрей решил посвятить загадочному детективу. Испитой детина лет сорока – так охарактеризовала его Бронислава, и он дал задание всем в отделе переговорить со своими знакомыми, ушедшими в частный сектор, пообещав лично от себя бутылку коньяка за нужную информацию. А сам плотно
– Будет тебе с Григорьевым коньяк. И мужику твоему будет. Где он?
– В Кунцево снимает что-то типа офиса. Вот. – Лейтенант передал ему бумажку с адресом. – Он тебя ждет. Сразу с коньяком, учти. Иначе вежливой беседы не получится.
– Спасибо, брателло! – Выхватив бумажку из рук Хмельченко, Андрей скатился вниз по лестнице и запрыгнул в машину.
Мирзоев Анатолий, вот как звали детектива. И «что-то типа офиса» оказалось убогой, провонявшей табаком комнатенкой на первом этаже, с по-тюремному забранными решеткой окнами. Когда Андрей, постучавшись, открыл дверь, хозяин кабинета в кожаной куртке и тяжело вооруженных байкерских ботинках сидел прямо на рабочем столе – будто ждал. Впрочем, рабочим этот стол можно было назвать с большой оговоркой: поцарапанная пыльная столешница завалена папками, заставлена грязными чашками из-под кофе. Посередке, будто ваза с цветами, красовалась пепельница в виде стилизованной железной банки «завтрак туриста», доверху набитая окурками.
– Принес? – спросил Мирзоев вместо «здравствуй», и Андрей жестом заправского Деда Мороза вынул из-за спины бутылку дешевого коньяка. – Отлично, – засуетился Мирзоев, разгребая завалы на столе. Андрей, взглянув на большие часы на стене с надписью по кругу «Время – деньги», кивнул: ну конечно, уже шесть вечера, пора, мой друг, пора! Судя по персонажу, время тут особенно не ценили, и, следуя указанному на часах банальному изречению, с деньгами тоже было негусто.
– Молодец, что пришел! – Доброжелательность детектива била через край, он сполоснул в маленькой раковине в углу стаканы. – Я как считаю: профессиональная корректность, она для живых, да? А если клиент помер, а тем более его убили, то…
– То надо бы сразу прийти и рассказать, что знаешь. – Андрей смахнул крошки со стула и присел за стол.
– Так это, – смущенно отвел глаза Анатолий, быстро протерев стаканы бумажной салфеткой. – Я тогда, кхм, ушел и не вернулся.
– Запой? – спросил, хмыкнув, Андрей, а Толик уже сдернул нетерпеливой дланью пробку с бутылки.
– Ну да, – признался он, разливая по мутным стаканам напиток. – Ну что, за знакомство?
– Андрей, – поднял стакан Андрей.
– Да я знаю, – ласково посмотрел на него Толик и, подмигнув, отправил в рот все содержимое. – Фу! Хорошо. Прости, закусить нечем.
– Ничего, – поставил обратно стакан на стол Андрей. – Рассказывай.
Толик подпер огромной лапищей седеющую, давно не стриженную голову, взглянул в пыльное окно, явно ища в городском пейзаже вдохновения. Андрей терпеливо ждал.
– Странный мужик. – Толик повертел в руках пустой стакан, кинул исподлобья взгляд на Андрея: налить ли еще? Но понял – еще рано. – Дал мне список имен и фамилий и задание – выяснить всю подноготную про молодняк. Как он с ними был связан – вопрос. И еще страннее, что ребята эти, на вид все в шоколаде, красавчики, все дела, оказались…