Ошибки богов. Тетралогия
Шрифт:
Стоило Томоки подойти ближе, как они молчаливо расступились, склонившись при моем приближении. Кивнув в ответ, я собрался было пройти внутрь, но один из стражей внезапно преградил мне путь.
– Прошу меня простить Избранный! – прогудел мужской бас из-под металлического шлема. – Вы действительно можете исцелить любые раны, как твердят все вокруг?
– Да, это правда, – подтвердил я. – А что? У вас кто-то серьезно ранен?
Вместо ответа огромный Рахнер буквально рухнул передо мной, гремя железом, словно трактор, попавший в кювет.
– Прошу вас, лорд! – взревел он белугой. – Вылечите мою дочь! Неделю назад ее ранил неизвестный монстр в расселине, и она медленно умирает! Никто из наших докторов не может ей помочь!
Воспользовавшись его преклонной позой, я запрыгнул ему за спину, схватился покрепче за пластины брони и скомандовал:
– Вперед! Живее!
Дважды уговаривать не пришлось. Паучий рыцарь с места развил невероятную скорость, прыгая на стены строений. Это выглядело немного футуристично. Огромная туша, закованная в тонну железа, перемахивает со стены на стену, как гигантский механоид.
Как всегда, моя поспешность привела к ожидаемым последствиям. Через полминуты, когда потолок поменялся с полом последний раз, я хорошенько проблевался, отдав паутинному полу весь свой завтрак. Рахнер, снявший шлем, с сочувствием смотрел на меня, не зная как извиниться. Это был крупный мужчина, чье лицо было исполосовано шрамами. Но его большие голубые глаза выдавали простодушный и миролюбивый характер.
Стоило мне только выпрямиться, как он открыл было рот, собираясь принести извинения, но я отрицательно махнул рукой:
– Будешь должен мне завтрак после того, как я вылечу дочку. Веди.
Рахнер тут же скрылся в темном провале входа в свой улей, но тут же вернулся, виновато разводя руками. Двуногим вход в жилище местных был заказан из-за специфики строения тел. Недолго думая, он осторожно подхватил меня, и внес, держа на вытянутых руках перед собой, словно я мог разбиться при падении на мелкие кусочки.
Пространство внутри не поражало особой роскошью. Почти стандартные предметы быта, разве что находившиеся в неожиданных местах, различные непонятные мне агрегаты (один, например, оказался прялкой), и вытянутые круглые коридоры, уходящие в разные уголки улья. Повсюду были натыканы те самые светящиеся кристаллы, в изобилии росшие на стенах главной пещеры, поэтому освещения хватало с лихвой.
Отец семейства пронес меня в дальний коридор, и вскоре мы вышли в симпатичную спаленку, в которой кроме нас находилась еще одна миловидная Рахнера, заламывавшая в отчаянии руки, очевидно, мать или сестра больной. Стоило нам появиться, как в ее глазах вспыхнул огонек невероятной надежды. А в дальнем углу, царапая стены от приступов боли, лежала еще одна девушка, почти девочка с совсем небольшим паучиным торсом. Она была в сознании, но, по-видимому, уже была совсем без сил, так как даже не могла даже стонать. Судя по выступившей в уголках ее рта синей пене, я мог только предположить, что она была отравлена сильным ядом. Не дожидаясь, пока страж поставит меня, я вырвался из его рук, и подбежал к больной, игнорируя выступившую вперед родственницу.
– Максимальное исцеление! – закричал я, хватая девочку за руки и чувствуя ее затихающий нитевидный пульс. Еще бы чуть-чуть и было бы слишком поздно. Маленькую паучишку тут же охватил сияющий свет с проблесками фиолетовых и оранжевых молний. Сработало сразу несколько заклинаний одновременно: антияд, лечение и, скорее всего, подпитка жизненной энергии. Что-то вроде тоника или витаминного комплекса. Это было моей личной разработкой, что позволяло быстрее больному приходить в себя, не чувствуя слабость при исцелении.
Не слушая восторженные вздохи за спиной, я сел прямо на пол, глядя на крутящуюся в воздухе девочку, и улыбаясь явлению очередного маленького чуда. Каждый раз, я чувствовал, как меняю историю, даруя жизнь и вылечивая больных от тяжелых ран. Это чувство нельзя передать словами.
Шар света медленно угасал, и я повернулся к стражу. Тот смотрел не веря глазам, как его дочь приходит в себя и открывает глаза:
– Мама? Папа? – пискнула она. – А кто этот странный хуманс? И почему вы на меня так смотрите?
– Дочка! – взревели оба счастливых родителя, бросаясь к ней и стискивая в объятиях.
Когда восторги немного поутихли, последовали трогательные сцены благодарностей и клятв верности. Появившийся седой дух, с которым мы уже встречались в чаще, с одобрением поглядев на меня, подтвердил обещание и испарился. Меня долго не хотели отпускать, но в конце концов, нагрузили снедью, и Корвакс, как звали стража, с великой осторожностью вернул меня обратно к лечебнице.
Томоки уже не было видно, да и второй страж указал на дверь, добавив, что шустрая кошка давно внутри. Я вздохнул поглубже, и слыша, как Корвакс делится восторженными отзывами обо мне за спиной с напарником, шагнул внутрь полутемного помещения, готовый ко всему.
Почти ко всему.
– Ри-и-и-ичард!!!..
Следующие пятнадцать минут можно смело пропустить. Клубок кошачьих тел катал меня по комнате, вылизывая, всхлипывая, размазывая по насыпанному песку, тиская, царапая, кусая и прикусывая, тряся и тормоша. Я даже не пытался сопротивляться, по привычке понимая, что будет только хуже.
Уловив момент, когда девушки набрали воздуха для новых воплей, я оглядел комнату и спросил, глядя на сидевшую в гамаке девушку:
– Сонна? Ты не рада меня видеть?
– Мы разве знакомы, молодой хуманс? – с интересом переспросила та, наклоняя голову….
Глава 30 «Что может быть лучше новых друзей? Только встреча со старыми!»
Меня как током ударило. Клубок как по команде распался, раскатившись на отдельные составляющие. Девушки опустили головы, сжимая кулачки.
– Рич, давай отойдем, есть разговор! – донесся до меня нежный голос Джанны. Зайка, недовольно цыкнув на Томоки и кинув на нее уничижительный взгляд, схватила меня за локоть и потащила в дальний угол. Сонна сопровождала нас слегка удивленным взглядом, пока остальные девушки не сгрудились возле нее, отвлекая ее внимание.