Ошибки богов. Тетралогия
Шрифт:
– Пойдемте, господин, – тусклым голосом произнесла Ассия. – Это надолго, поверьте.
Проводив взглядом безумную фанатку, я двинулся вслед за поддерживающими меня служанками. Размышляя, к чему может привести такой курьез, я и не заметил, как мы вышли на небольшой пустырь.
В отличие от рынка здесь было не многолюдно. Скорее даже пусто. В центре площади стоял небольшой помост, на котором… были прикованы несколько существ.
– Здесь отбывают свое наказание те, кто так или иначе имел смелость спорить с госпожой, противостоять ей или… или просто попался под руку в критические дни, – вздохнула Ассия.
От сооружения за километр несло гнилым запахом разложения, боли и дерьма.
Помост был немаленький, занимая почти половину пустыря. Грубо сколоченный, он возвышался на метр над землей, благодаря чему, я мог отлично рассмотреть всех провинившихся, выставленных, словно на продажу по краям строения. Страшно воняло кровью и экскрементами, стекавшими с краев сооружения, словно я был на скотобойне. Полчища мух и слепней носилось в воздухе, садясь и кусая несчастных. Некоторые даже не замечали их. Естественно, что никто тут не убирал. Почти все были в сознании, но смотрели, будто сквозь меня ничего не выражающим бессмысленным взглядом. Разумеется, большинство из них были местными оборванцами. Несмотря на то, что большая их часть была женского полу, я заметил среди них и мужчин, хотя назвать этих грязных изможденных существ людьми было сложно. И вдруг до меня донесся еле слышный полувздох-полустон:
– Пи-и-ить…
Запрыгнув на помост, чем вызвал небольшое оживление среди осужденных, я увидел бочку со стоячей, но более-менее чистой водой посередине. Рядом была кучка овощей и старый хлеб. Вряд ли Изольда хотела уморить пленников голодом и жаждой. Наверняка их кормили, хотя по виду осужденных этого нельзя было сказать точно. Так-то любой из местных мог подойти и облегчить страдания страждущих, но стопудово опасался гнева Твердыни.
– Пить… – повторился шепот. Обернувшись, я увидел перед собой… чей-то крепкий зад в лохмотьях… с когда-то пушистым хвостом. Теперь это был блеклый, изгвазданный от грязи и чужих рук огрызок, обессиленно свисавший из прорехи штанов. Обнаженная спина была покрыта горой старых и свежих шрамов, словно пленника ежедневно секли кнутом. Впрочем, может быть, так оно и было. Перегнувшись через колодку, я увидел ожидаемые ушки серо-рыжего цвета, лицо, покрытое ссадинами и синяками и разбитые губы, которые без конца повторяли одно и то же слово:
– Пить…
Метнувшись назад, я опустил руки в бочку, произнося мысленно:
– «Очищение!»
Вода слабо засветилась и тут же погасла. Теперь ее точно можно было пить без опаски. Схватив висевшую рядом деревянную кружку, я торопливо зачерпнул воды и подбежал к парню.
Когда я поднес кружку к его губам, он даже не понял, что происходит, но стоило только влаге коснуться его иссушенных губ, то он чуть ли не зубами укусил кружку, стремясь быстрее добраться до воды. В одно мгновение, вылакав содержимое, он впервые взглянул в лицо спасителя. Несмотря на синяки и шишки, парень был дьявольски красив. Это ощущалось даже несмотря на то, что он был прикован и избит.
– Б-благода-р-рю! – прохрипел он, растягивая обезображенные губы в улыбке. – Можно еще?
Я тут же подошел к бочке, зачерпывая еще воды. Вот тогда осужденные и вовсе проснулись, требуя и умоляя позаботиться и о них. Я с тоской посмотрел на кружку и огромное количество пленников, а потом перевел взгляд на служанок.
– Идите сюда! – крикнул я, махнув им рукой. – Помогите мне. Я не справлюсь один.
Но девушки отчаянно отрицательно затрясли
– Ассия, у тебя есть еще кружка? Во, отлично! – обрадовался я, глядя как девушка показывает мне на другую сторону бочки. Там стояла еще одна, не замеченная мной посудина.
Опустошив следующую кружку, парень некоторое время приходил в себя. Я же не терял зря возможность, обходя всех, отпаивая сразу нескольких стоявших рядом пленников. Среди местных оборванцев мне запомнилось несколько весьма неординарных личностей:
Громадный краснокожий орк. Мускулатурой он мог легко поспорить с небезызвестным Халком. Только взглянув на него, я поразился его поведению. Он смирно сидел в колодке, посреди крови и говна, хотя легко мог сломать кандалы и уйти на волю. Угрюмо воззрившись на меня, он, тем не менее, благодарно кивнул, когда я донес ему воды, но так ничего и не сказал. Я затылком чувствовал на себе его пристальный и не по-орочьи умный взгляд, но стоило мне обернуться, как я снова увидел его склоненную голову.
Странный карлик довольно мощного телосложения с длинной бородой. Как только я напоил его, он грязно заругался, призывая всевозможные кары на голову… Изольды. Со мной он общаться не пожелал, да я и не навязывался.
Надо же. Еще одна эльфийка. С виду почти нетронутая, хотя пара ссадин имеется. Бесподобно красивая, как принцесса. Поза только совсем не царственная, да одежда висела на честном слове, приоткрывая классный вид на ее небольшую грудь. А какая гордая! Сначала даже пить отказалась. Пожав плечами, я отвернулся и неловко задел рукой ее плечо…
Снова звон! Мир завертелся, все вокруг исчезло. Но в этот раз не было быстро меняющихся картин. Напротив, я словно был невидимым участников действий, как будто наблюдая все на экране телевизора. Вокруг был зеленый лес, а напротив меня стояли две фигуры, скрытые плащами.
– Запомни, она не должна выжить! Сделай, что должна, и жрецы возвысят твою ветвь!
– Будет исполнено, Старший! – поклонилась другая. Я уже понял, что на моих глазах только что заказали чье-то убийство. Картина немного изменилась. Теперь я был во дворце, наблюдая за всем происходящим через окно, вероятно глазами белки или какого-то мелкого зверька. Открылась дверь и вошел тот, кто заказывал убийство. Эльф снял плащ и повернулся к окну. На меня взглянуло усталое лицо пожилого человека, видевшего не одно поколение. «Старший!» – пронесся в голове чей-то эмоциональный отклик. Старик что-то забормотал и невидимый наблюдатель увеличил громкость:
– «Дуреха! Как только расплата свершится и полукровка будет уничтожена, проклятье кинжала падет на убийцу! Она умрет в муках, а честь королевского рода Старших будет сохранена!»…
Следующая картина. Наемница быстрее лани несется по лесу, настигая цель. Вот она видит ее, прыгает, занося отравленный кинжал, но та, словно почуяв, внезапно оборачивается и успешно отбивает оружие. Завязывается короткий бой, но несостоявшейся убийце, благодаря ловкости и выучке, удается одержать верх и сбить жертву с ног. Занеся кинжал, она готова пронзить сердце, но метко брошенная кем-то палица сбивает ее на землю…
Картины снова замелькали, как в ускоренной съемке. Неудавшуюся убийцу перекинули через седло и куда-то везут. Замок, короткий суд, тюрьма, насмешки и издевательства местных, позорный столб, где любой местный самец мог удовлетворить на ней свою отвратительную нужду, без особого на то разрешения. Очередь огромных орков, чьи члены буквально разрывали ее внутренности, неприспособленные для таких размеров, слабое зелье лечения и колодки. Еда… через день, вода… когда последний раз была вода… И все исчезло.