Ошибки богов. Тетралогия
Шрифт:
– Угх, ох-х, – вздохнула Бесстрашная, вытаскивая мокрую лапу. – Жду не дождусь сегодняшней ночи!
– Ты чего, родная? – недоуменно посмотрела на нее подруга. – Кукухой поехала? Аль забыла сколько дней валялся Ромашка после того, как я всандалила в него двойную дозу? Хорошо, если пацанчик очнется к завтрашнему утру, а ходить будет к послезавтрашнему!
Вместо ответа, Бесстрашная выкатила глаза в немом удивлении и молча потыкала когтем ей за спину, одновременно пытаясь развернуть подругу. Изольда немедленно обернулась, по привычке хватаясь за топор, с которым
* * *
Я проводил сонным взглядом аккуратно вышедшую из спальни Изольду. Странно, почти ничего не помню… Что было ночью? Да, она пару раз на мне поскакала, потом я вроде попытался сделать ей массаж, а дальше… все как в тумане. Ух, как хочется пить! Ноги дрожат, будто я бегал всю ночь. Надо будет расспросить Изольду. С другой стороны, лучше ее не трогать. Недаром ее боится даже Василек!
Пить! Полцарства за стакан с холодной водицей!
Гонимый зверской жаждой, я напялил трусы, которые давно требовали стирки, изорванное платье и покинул помещение. Ответвлений в коридоре не было, и вскоре я вышел на широкую лестницу, спускавшуюся в небольшую комнату. За столом спиной ко мне сидела Твердыня, о чем-то весело болтавшая с орчихой. Увидев меня, та вытаращила глаза и ткнула пальцем в мою сторону, одновременно разворачивая подругу. Хозяйка стремительно обернулась, но, рассмотрев нарушителя, отшатнулась в изумлении.
– Как… Как ты смог встать?! – воскликнула она, невероятным волевым усилием справившись с удивлением. – Ведь я… ведь ты?!
– Простите, госпожа, – ответил я, несколько смутившись от такой реакции. – Я мало что помню о сегодняшней ночи. Только ужасно хочется пить. Не найдется воды? Обычной воды?
Изольда, пунцовея на глазах, выхватила у ближайшей к ней служанки кувшин и сама протянула его мне, внимательно вглядываясь в мое лицо. Впрочем, орчиха тоже не сводила с меня глаз. Я же немедленно принялся утолять жажду.
– Он не врет, дорогая, – сообщила ей меднокожая. – Уж что-что, а я умею отделять ложь от правды. Должно быть, ты слишком сильно вдарила магией по его слабой голове. И все же, – протянула она, оглядывая меня еще раз с головы до ног, – слабо верится, что этот худосочный мальчик смог охаживать тебя всю…
– МОЛЧАТЬ!!! – заорала Изольда, выхватывая топор и с такой силой всаживая его в стол, что сталь по древко зашла в толстое дерево.
Орчиха даже не дернулась, лишь замолчав, покорно склонила голову. Служанки, запищав от ужаса, прижались к стене. Мельком глянув на них, хозяйка добавила:
– Пошли вон!
Девушек как ветром сдуло из горницы. А я с ужасом ощутил на себе недобрый взгляд голубых глаз Изольды, от которой повеяло ледяным холодом. Но от незавидной участи меня спасла Бесстрашная. Тихонько хихикая, она подняла голову и произнесла:
– Похоже, сестра, я все-таки получу ночь с пареньком. Ты смотри на него! Кто бы мог подумать…
– Нет!!! – заорала красная как рак Твердыня, легко выдергивая топор из столешницы. – Он мой!!! Только мой!!! Это моя добыча!!!
– Не поняла?! – закипая, пробормотала орчиха, приподнимаясь из-за стола. – Сестра? Мы прошли с тобой бок о бок все дикие земли. Мы вытаскивали друг друга из таких задниц, о которых понятия не имели. А теперь ты хочешь предать все наши идеалы? Все наши традиции?! Все, во что мы верим и ради чего живем?! Ради этого сопляка?! Он задурил тебе голову?!! Может, мне стоит убить его здесь и сейчас, чтобы развеять чары?!!
– Нет!!! – громовым голосом вскричала Изольда, становясь между мной и разъяренной орчихой. – Не позволю! ОН МОЙ!!!
Великанши стали друг напротив друга с обнаженным оружием наперевес. Изольда с боевым топором, а Бесстрашная с моргенштерном. В этот момент они обе были даже прекрасны в своей боевой ярости, но в мои планы не входило обоюдное смертоубийство. Пришлось рискнуть собственной шкурой.
– Госпожа! Прошу! Выслушайте меня! – закричал я, становясь между двумя воительницами. Не скрою, в тот момент я понимал, что поступаю очень глупо, становясь между крокодилом и львом. Но все же я действовал так, как захотел по сиюминутному велению сердца.
Орчиха взмахнула моргенштерном, а Изольда занесла надо мной топор. Я зажмурился, ожидая быстрой смерти, но вместо этого услышал свистящий шепот хозяйки:
– Говори!
– Госпожа! – обернувшись к Твердыне, сказал я, смотря прямо в ее чудесные голубые глаза. Несмотря на то, что сейчас они блистали ледяным холодом, я все же надеялся достучаться до разума воительницы. – Госпожа, прошу вас, успокойтесь. Позвольте мне провести время с вашей подругой, чтобы она перестала завидовать вам и таить беспричинную злобу! Обещаю, что в следующую ночь снова буду радовать вас! Только не причиняйте боль друг другу! Я не стою вашей крови!
Прошло несколько страшных секунд. Хозяйка сверлила меня яростным взглядом, а затылком я чувствовал горячее дыхание ее противницы.
– Сладко поет! – пробормотала орчиха, опуская страшное оружие, которым чуть было не размозжила мне череп. – Но он прав. Прости меня, сестра. Я снова вспылила. Нам нельзя разрывать наш союз из-за этого пацана.
– Прости и ты меня, Шайса! – горячо воскликнула Изольда, роняя топор, едва не отчекрыживший мне ногу. – Я и сама не знаю, что на меня нашло! Пойдем, выпьем?
– Я же просила не называть меня этим именем! – побелев не то от злости, не то от стыда, ответила орчиха. – Оно не подходит мне! Пошли!
Обнявшись, соратницы прошествовали к столу. На ходу, Изольда повернула голову в сторону небольшого коридора, в котором исчезли служанки, и заорала:
– Мошка, Сявка!
Хлопнула дверь и до меня донесся частый топот маленьких ножек. Через пару секунд в проеме показались служанки.
– Вымойте пацана, – велела хозяйка, – да накормите до отвала. Выдайте новую одежду и познакомьте с правилами. Заодно, покажите ему тех, кто пытался спорить со мной.