Ошибки богов. Тетралогия
Шрифт:
Она бережно завернула в тряпицу драгоценный кинжал, подошла ко мне и присела на одно колено. – Ричард, мой лорд. Один этот кинжал ясно свидетельствует о твоей невероятной судьбе. Он ценнее для меня всех сокровищ мира. Торжественно клянусь тебе в своей верности до самого конца моих дней, жить ради тебя и умереть ради тебя, если того потребуют Духи!
Я оторопев, молча смотрел, как она приносит некую вассальную клятву, не смея и словом нарушить торжественность момента. Она взяла мою левую руку и, стащив с нее латную перчатку, уколола палец острым стилетом, которым тут же полоснула по своей руке. Схватив раненной рукой мою, она продолжила:
– Клянусь кровью своей перед Духами, что буду соблюдать волю твою, мой лорд, как волю Духов. И пусть они судят меня, если я нарушу ее.
Внезапно полумрак пещеры осветил знакомый столб света, и проявившееся полупрозрачное лицо громовым голосом подтвердило:
– Да будет так! Отныне ты, Сонна, дочь Пурги, принадлежишь телом и душой Ричарду! Да будет твой путь наполнен Светом!
И исчезло. Командир подняла счастливое лицо с полосками слез:
– Позаботьтесь обо мне, пожалуйста, мой лорд!
Тишина в зале. И вал оваций. Аплодисменты в студию! Когда эмоции стихли, до меня дошло, что мой официальный гарем пополнился еще одной кошечкой.
– Все готовы? – полуутвердительно сказал я. И дернул за рычаг. Часть стены со скрежетом поползла в сторону, открывая нашим жадным глазам…
Глава 32 "Блекджек и шлюхи. То есть Золото и кошки. Ну и рыбы. А еще гоблины (безумный автор)"
В полумраке тайной комнатушки, переливаясь таинственным радужным светом, стоял постамент со скульптурой "кукиш", обмазанный маслом.
Моя челюсть с грохотом проломала пол, стремясь добраться до центра планеты. Я зажмурился, с силой протирая глаза и мечтая проснуться в номере гостиницы. Открыв их, я с невероятным облегчением увидел стоявшие, как ни в чем не бывало полуоткрытые сундуки, точно в том виде, в каком я их оставил. Содержимое тускло поблескивало в неровном свете кристаллов.
На грани слышимости послышался явственный смешок, и появилось ощущение теплого солнечного зайчика на затылке. – "Ну, ты и сука, Судья. У меня ж чуть инфаркт не случился!" – мысленно помолился я.
– "Уже и пошутить нельзя. И вообще не забывай, с кем разговариваешь, хоть и духовно. Оставляю тебя, Сын мой" – и ощущение теплого взгляда растворилось.
Кошки, отмерев от неожиданности, с радостными воплями рванули, толкаясь, в узкую кладовку. Наваждение, похоже, было у меня одного. Я, испытывая невероятное облегчение, прислонился к стене, с улыбкой наблюдая на суетящихся кошек, достававших все новые и новые побрякушки из бездонных недр. На богатство ровным счетом мне было плевать, но я больше боялся найти здесь целое ничего. Теперь я был невероятно спокоен.
Наконец, Сонна, нехотя оторвавшись от драгоценностей, выпрямилась и прикрикнула на остальных:
– Так, девчата, соберитесь! Давайте вытащим сундуки хотя бы в эту комнату. Успеем налюбоваться. И не забывайте – все до последней монетки в этих сундуках принадлежит нашему лорду! Не разочаровывайте его.
Девушки уныло роняя безделушки в сундуки, одна за другой вставали с колен, не в силах оторвать жадный взгляд от этого великолепия. Я понимаю их состояние, сам сидел, перебирая содержимое сундуков несколько часов, как дракон из мультика.
– Осторожнее, они вот-вот развалятся! – командовала Сонна. – Ну, сказала же! – Седжуани недоуменно смотрела на ручку, оставшуюся у нее в ладони, после резкого рывка.
С горем пополам, матами и взаимными обвинениями: – "Куда прешь, корова! Не видишь – я иду!", "Убери свой толстый кроличий зад! Оркам будешь его подставлять!", "А Томоки мне сундук на ногу уронила, падла!", "Минни не ругайся! Ай ***! Химари! Мать ***!" – ну и в том же духе, мы все-таки вытащили тяжеленные сундуки в комнату побольше и принялись раскладывать и сортировать сокровища.
– Соня, я выйду наружу, а то медвежути могут забеспокоиться. Приглядывай за нашими золотоискателями, а то их накроет.
– Будет исполнено, мой лорд!
– Я тебя умоляю, зови меня как прежде.
– Хорошо, Ричи! – улыбнулась кошка, тут же переходя на строгий тон, – Минниэлла! Я все вижу! Как на это посмотрят твои родители! Их воспитанная дочь тырит колечко в карман!
Усмехнувшись, я полез обратно. Вылезая из лаза, я услышал шорох и, повернувшись, столкнулся с Катариной, которая, не теряя времени, быстро, но нежно обняла меня, впиваясь в мои губы как вампир.
– Я не могу оставить вас, мой лорд. – выдохнула зайка, с невероятным усилием отклеиваясь от меня. – Я хочу вас прямо здесь и сейчас! Я так долго ждала!
– Нет, нет, нет, заяц погоди! – Тоном серого волка, попытался я остановить разошедшуюся кролю. Хотя это было также легко, как рассеянному водиле, забывшему поставить тормоз на своей "газели", останавливать ее своими силами, пока она набирает скорость, неторопливо катясь с холма. То есть, Катарина совершенно не обращала внимания на мои жалкие попытки, начав расстегивать жилетку из двух пуговиц. Когда отлетела первая, и холмы яростно заколыхались, предчувствуя скорое освобождение, я решил прибегнуть к тяжелой артиллерии. Верному и испытанному средству каждого девственника, стремящегося сохранить свой статус.
– Ката, я не хочу, чтобы наш первый раз произошел здесь, – обводя рукой пространство, – в этом грязном подвале. Я хочу сблизиться с тобой на мягкой кровати, после душа. Я хочу ласкать тебя, свежую и чистую, а не запыленную и пропотевшую от тяжелого похода. Осталось потерпеть совсем немного. Мы достигли своей цели. Прошу, возьми себя в руки до возвращения.
Крольчиха ошарашено уставилась на меня… и рухнула на колени, сотрясаясь от рыданий. Что – то слишком часто я вызываю слезы у девушек. Надо заканчивать с этой дурной привычкой.