Ошибочка вышла

Левина Ксюша

— Лев, а кто это всё-таки был? — тихо спросила она.

Лев обернулся.

Соня лежала почти скрывшись под его огромным одеялом. Торчали только кончик красного носа и пушистые волосы. Страшно очаровательное существо.

Она спросила “кто” или “что”?

Про поцелуй или про то что было до него?

Лев гадал, как лучше ответить, чтобы не ошибиться и не выставить себя дураком, и решил, что второй вариант вернее.

— Девушка.

— Твоя?

— Нет.

— Ты её обманул?

— Нет. Но… пожалуй вёл себя, как мудак.

— Почему ты так себя порой

ведёшь?

— Мне кажется… они этого хотят, — пожал он плечами. — Ну не хотели бы — не ходили бы. Верно? Я её не звал… Ничего не обещал. Никого не держу. Я просто никогда… не заморачивался. Меня никто никогда жестоко не бросал, а я никогда никого особенного не встречал. Всё это было так несерьёзно.

— А может для них серьёзно? — уточнила Соня, всё ещё осторожным, тихим голосом.

— Я никогда об этом не думал.

— Мне кажется, что ты добрее, чем кажешься сначала. А доброту принимают за… что-то.

— И…

— И это немного пугает. Меня.

Лев вышел из спальни, не дожидаясь, когда разговор станет слишком серьёзным, и прикрыл глаза. В чём-то Соня была права. Никого не обижая, не унижая и не прогоняя, Лев при этом оставался чертовски добр когда дело не требовало вмешательства юриста. Если к нему приходили по доброй воле, проводили с ним время и были согласны, что ничего более не будет — он оставался милейшим человеком. С теми, кто был не интересен порой продолжал общаться, пока это не переходило грань. С теми с кем грань переходило — старался решить вопрос дипломатично или передавал их из рук в руки тому же юристу.

Ну не болела у него голова на этот счёт.

И вот таких, рыдающих под дверью он видел, знал что они есть, но как-то не думал о том, что однажды это может навредить.

Он всегда разумно полагал, что жестокость — не вариант. А вот оно как оказалось… стоит только один раз жёстко сказать “нет” и быстрая острая боль утихнет, рана заживёт. А он-то таких как пришедшая сегодня… как там её?.. жалел.

Найти их всех что-ли?

Да ну, бред.

Лев ещё раз заглянул в спальню, Соня тихо сопела и даже не пялилась в телефон. Спит.

Можно подумать о лечении.

Егор, будучи неонатологом, не особенно много понимал в лечении больных женщин, но обещал уточнить. Даже прислал СМС со скромным списком из пары БАДов и промывания для носа. Температуру до тридцати восьми советовал оставить в покое, и побольше пить воды.

Нехитрый рецепт, уже не такой пугающий, как “ромашка и малина”.

Лев сходил до аптеки, доварил суп, так и не бросив туда задуманные ранее клёцки, попробовал и сморщился. Не хватало чего-то, но может она такое любит?..

Когда добрался до спальни за окном уже совсем стемнело, Соня должна была успеть выспаться, и даже если окажется жалко будить — нужно есть и лечиться. Лев остановился перед дверью и снова себя одёрнул. Лечить? Кормить? Ну совсем же перебор… одно дело свозить по магазинам, но это?..

Он был заботливым. В меру. Но вот заморочки — не совсем его. Лев — по апельсинчикам. Притащить кило, вежливо уточнить, как самочувствие и свинтить поскорее, чтобы больного не напрягать.

В комнате

было непроглядно темно, шторы ещё закрыты, и кое-как добравшись до кровати, Лев нашарил выключатель ночника и замер. Соня скинула одеяло, видимо, стало слишком жарко. Её футболка задралась до самой груди оголив живот. Шорты наоборот сползли с талии до бёдер. Она потеряла во сне резинку и теперь волосы не просто торчали, а окружали голову пушистым облаком. Она не была обладательницей густой шикарной шевелюры, это были скорее трогательные чёрные кудряшки. Лев смотрел на это какое-то время и мысленно проклинал собственную несдержанность… ещё вчера видеть это было бы куда проще.

Почему какая-то ерунда, настолько всё портит?

— Эй, больная! Бери градусник и ешь суп!

— Всё сразу? — пробормотала Соня, не открывая глаз.

— Да. И в другую руку морскую воду, а в зубы таблетку, — как мог сдержанно и отстраненно произнёс Лев, придавая голосу излишней весёлости.

Они соседи и друзья.

Она не обязана страдать от неизвестности и сомнений из-за его глупости.

— М-м, — провыла Соня. — Чудовище… я так спала…

Она перевернулась на бок. Талия будто стала тоньше.

Она согнула одну ногу в колене и подтянула к себе. Вид стал ещё лучше.

Она стала шарить в поисках одеяла по простыни. Футболка натянулась.

— Стой! — объявил Лев и Соня от испуга распахнула глаза.

Он сглотнул и отвернулся. Поставил поднос с супом и таблетками на “тумбочку”, пробормотал: “Скоро вернусь” и вышел.

Тридцать шесть и шесть

И только окончательно проснувшись я поняла, что всё случившееся на кухне было правдой, а не болезненными лихорадочными снами. Я и правда целовалась со Львом. Наяву. И в какой момент уснула — не понимаю. А вот то что было потом в кровати… оно было?

Нет. Не могло.

Мне снилось, что он меня обнимает, что шепчет всякое и делает совершенно непристойные вещи. И я тоже делаю непристойные вещи. Весёлого мало. Но он пришёл полностью одетый, я одета, а на стуле у кровати суп (без клёцок) и какие-то лекарства. Кто же суп варил тогда, если тут были непотребства? Нелогично.

И Льва нет. Сбежал.

Он что, смутился моего вида? Или мне показалось?

Я посмотрела на себя, чувствуя, что уже снова начала замерзать. Закуталась покрепче в одеяло и зажмурилась. Всё это — очень плохая идея. Жить вместе, целоваться, лежать в его кровати. Всё от начала и до конца. Даже ходить в шортах мне вдруг стало как-то неловко. И пусть я совершенно равнодушна к этому человеку, всё-таки что-то важное нас и без того связывает. Так зачем… усугублять.

Но щёки пылали, улыбка прилипла к губам, а сердце странно и сладко сжималось при одной только мысли, зашедшей не на ту территорию.

Лев вернулся громко щёлкнув дверной ручкой, так что я подскочила и чуть было не опрокинула стакан воды, который сжимала в руке.

— Привет, — зачем-то сказал он. — Выспалась?

Я кивнула.

— Хотел сказать.

— Ага.

— Пей лекарства.

— Ага.

— И… потеплее укройся.

— Ага.

— И если я тебя напугал…