Ошимское колесо
Шрифт:
– Очень мило, – сказал я. – Только бесполезно.
– Это было у моего босса на сэмплере за его столом. – Пожал плечами Тэпрут.
– Локи? – прогремел Снорри с каменным лицом. – Ты работал на Локи?
– Поверь мне, это знание не принесёт тебе ничего хорошего. – Тэпрут начал пробираться по завалам в сторону покрытой рябью поверхности тумана, колыхавшегося на склоне прямо под нами.
– Верить тебе? – Крикнул я ему вслед. – Локи отец лжи! – я подумал об Аслауг. Даже она предупреждала меня насчёт Локи.
– Ложь бывает построена из тысячи правд, а правда создана из бесчисленных обманов, наваленных
Он стоял уже по колено в тумане, медленные течения которого поднимались, закручивая вокруг него белизну. Ещё три шага, и он исчез.
На второй день я нашёл в заднем кармане его линзы. Пальцы искали монету, а нащупали прохладное гладкое стекло, и я вытащил серебряный обод. Должно быть, старик положил их туда, когда мы стояли на дне шахты. Я поднял их на солнце, и свет искрился сквозь них.
– Что это? – Хеннан подвёл ко мне свою лошадь. У него уже отлично получалось ездить верхом.
– Просто какая-то игрушка. – Гляди-ка. Я поднёс её к глазу и уставился на парня. Ничего не изменилось. Пожав плечами, я сунул её обратно в карман.
Ещё два дня заняла у нас дорога по стране, которую всё сильнее разрывала война. Мы добрались до арьергарда армии Красной Королевы и въехали в пригород Блюджина. Лагерь мы разбивали под дождём, вколачивая колья палатки в чёрную от пепла грязь. В лесах бушевали пожары, горело на холмах к западу, и в развалинах перед городскими стенами, и за ними. Пламя тлело в пустых каменных остовах, где раньше были дома богатеев.
Мы вчетвером залезли в палатку, в которой удобно было бы лишь нам со Снорри вдвоём. В свете орихалка мы смотрели, как дождь капает сквозь вощёную ткань. Вокруг нас стояло лагерем несколько рот миланских стрелков. На переднем шесте палатки мы вывесили перекрещенные копья Красной Марки, чтобы патрули не вздумали истыкать нас копьями через ткань, а после задавать вопросы. С наступлением утра мы собирались проехать по развалинам городских ворот в Блюджин и отыскать Красную Королеву. Такое путешествие – если хочешь остаться после него в живых – лучше предпринимать днём.
Ночь оглашали редкие отдалённые крики. Войска Красной Марки по-прежнему играли в смертельные прятки с выжившими словенскими защитниками посреди горящих развалин. Я надеялся зайти и выйти с минимальной задержкой – по слухам, две словенские армии находились лишь в дне пути, и их верховые уже кружили по фермерским угодьям в миле от стен Блюджина.
Сон пришёл быстро, как всегда бывает в конце дня, за который проехал тридцать миль. Я спал без сновидений, пока Кара меня не разбудила, когда ползла по моему одеялу к выходу, а её волосы задели мои губы. Она исчезла в ночи, и сон ушёл вместе с ней, оставив меня в темноте наедине с моими мыслями. А ещё с храпящим викингом и пинающимся во сне пацаном. В таких обстоятельствах время тянулось медленно, но, даже с учётом этого, есть точка, когда понимаешь, что снова уже не заснёшь, что вёльва слишком долго справляет свои естественные потребности, и что как бы ни лёг, камень всё равно будет в тебя впиваться.
Я вылез наружу и обнаружил, что дождь закончился, и что Кара сидит на разрушенной стене, глядя на медленное вращение звёзд над клочьями облаков.
– Проверяешь меня? – спросила она, когда я подошёл, запинаясь на незнакомой земле.
– Хотел бы я, чтобы меня проверяли почаще, – сказал я. – Обычно мне помощь не мешает.
– Твоя бабушка и её сестра поймали здесь Синюю Госпожу в ловушку. – Кара кивнула в сторону зарева над крышами Блюджина.
– Она заслуживает того, что ей грозит. – Теперь я стоял рядом с Карой, прислонившись бедром к стене, на которой она сидела. – Она заслуживает всего этого.
– Неужели? – Кара поджала губы и снова уставилась на звёзды.
Я открыл рот, но слова из него вылетели не сразу.
– Конечно! Кара, она хочет сжечь весь мир! Не амбар, и не деревню, и не… – Я оглянулся, – … город. Весь этот чёртов мир. Только так она сможет стать императрицей огня.
Кара причмокнула.
– Колесо крутится. Мудрые говорят, его не остановить. А Синяя Госпожа всего лишь толкает его чуть сильнее. Сама выбирает время конца. Время, когда некоторые смогут выжить. Если конец всё равно скоро наступит, неужели так ужасно стараться, чтобы он наступил чуточку скорее?
– Да! – Я развёл руки и скептически посмотрел на неё. – Хеннан умрёт однажды… так давай зарежем его сейчас, если в этом есть какие-то преимущества? Синяя Госпожа заслуживает всего, что собирается сделать с ней моя бабушка.
– Наверное, но это не то же самое, что ошибаться. Ялан, ты задумывался о том, что мы делаем?
– Я больше ни о чём почти и не думаю. Меньше, чем идти в Ошим, мне хотелось только идти в Ад.
В ответ на эти слова она обернулась на палатку.
– Ты с ним ещё не говорил?
– Об Ошиме?
Она, прищурившись, посмотрела на меня.
– О Хель. О том, что случилось с ним, когда ты его бросил.
– Я не… – Её сердитый взгляд заставил меня заткнуться. – Он говорит, что обрёл покой. И не хочет разговаривать.
– Мужики. Все вы дураки. И большие и маленькие. И молодые и старые. – Она покачала головой. – Ему нужно поговорить. Всё не закончено, пока не расскажешь друзьям, что случилось. Любой болван это знает. А ты – всё, что у него осталось.
– Хм-м-м. – Именно этот разговор со Снорри я бы поместил в самый верх списка вещей, которые никогда не хочу делать. – А до этого, что именно ты имела в виду, говоря, что Синяя Госпожа не так уж ошибается? Ключ же может нас спасти… так? Это ведь не совсем безнадёжная затея? В смысле… я не против, если шансы невелики… – На самом деле я был против, очень сильно против. – Но самоубийственная миссия?
– Скилфа говорит, что даже если нам удастся выключить машину Зодчих в Ошиме, это, возможно, лишь замедлит всё. Машина толкает нас к разрушению, но когда ты прекращаешь толкать что-то, оно часто катится дальше само, а если дело происходит на склоне, то оно так и будет катиться, пока не ударится об дно.
– Скилфа говорит? А она-то откуда знает? И откуда ты знаешь то, что знает она?
Кара улыбнулась, напомнив мне, как я желал её когда-то.
– Такие люди, как моя бабушка, могут дотянуться до тренированного разума на любом расстоянии, и когда она хочет поговорить со мной, я могу ответить.