Ошо. История жизни независимого мистика
Шрифт:
Миллионам обожавших его учеников и приверженцев во всем свете он был известен просто как Ошо. В Индии, а позднее и всему миру он был знаком также и как Ачарья Раджниш и Бхагван Шри Раджниш. Как объяснял сам Ошо, свое имя он образовал из слова Уильяма Джеймса «oceanic» — «океанский, огромный как океан», — тот, что растворяется в океане, что опережает на шаг буквальное значение. В то время как «oceanic» описывает впечатление, «Ошо» означает того, кто переживает это впечатление. «Ошо» обозначает того, кто растворился во вселенском океане сознания и утратил свою идентичность так же, как капля росы исчезает в океане. Слово «Ошо» также исторически использовалось на Дальнем Востоке со значением «Благословенный, тот, на которого пролился небесный ливень».
Через двадцать пять веков после Гаутамы Будды Ошо еще раз повернул колесо дхармы [9] , чтобы пробудить человеческое сознание. Нелегко
9
Дхарма (санскр.) — религиозный термин, использовавшийся в древней и средневековой индийской литературе для выражения разнообразных понятий: закон, религия, долг, справедливость, обычай, т. е. совокупность установленных норм и правил. Одно из важнейших понятий в индийской культуре.
Революционное послание Ошо происходит из его собственного понимания истины. Таким образом, его слова обладают достоверностью и четкостью, в которых есть сила, чтобы привнести полное изменение в любого, кто желает раскрыться перед ним. Ошо отличается почти ото всех других познавших себя, просветленных мастеров. Он, возможно, первый среди них, кто преуспел в том, чтобы сделать религию современной и доступной каждому человеку в любой момент его жизни.
Часто называемый бунтарем, разрушителем, просветленным мистиком, абсурдистом, анархистом, плодовитым автором, возмутителем спокойствия, антихристом, духовным террористом, интеллектуальным гигантом, Ошо является всем этим сразу и еще больше, просто потому что он не является частью какой-то традиции, философской школы или религии.
«Я есмь начало некоего, абсолютно нового религиозного сознания, — провозглашает он. — Пожалуйста, не связывайте меня с прошлым. Это даже хуже поминальных молитв».
Он — Будда, Лао-цзы [10] , Кришна, Иисус, Кабир, Гурджиев [11] и многое другое, вместе взятое.
В течение всей своей жизни Ошо оставался предметом споров — точно так же, как все другие просветленные мистики. Их обсуждали и осуждали потому, что их способ существования — это путь перемен и перерождений, которому общество активно сопротивляется. Общество предпочитает свой status quo, поскольку со знакомым проще иметь дело. А вот слова и дела просветленного учителя мало приемлемы. Как раз это нежелание принимать знания просветленного учителя и порождает споры.
10
Лао-цзы — автор древнекитайского даосского трактата «Дао дэ цзин». Согласно традиции, Лао-цзы в VI–V вв. до н. э. был архивариусом при чжоусском дворе, но большинство современных ученых считает, что это легендарная фигура, а трактат написан в конце IV — начале III вв. до н. э., хотя и содержит некоторые более ранние материалы. Основное понятие мировоззрения, изложенного в трактате, это Дао, недоступное познанию и невыразимое в словах начало, воплощающее единство бытия и небытия, в котором разрешаются все противоречия.
11
Гурджиев Георгий Иванович (1866? 1872? 1877? — 1949) — философ-мистик, оккультист, путешественник, посвятивший свою деятельность саморазвитию человека, росту его сознания в повседневной жизни. Уделял внимание также физическому совершенствованию. Пытался основать в разных странах Институт гармонического развития человека.
Так же, как говорит сам Ошо:
«Я пришел не для того, чтобы поучать, я пришел, чтобы пробуждать». Учитель никогда не вносит противоречий, поскольку ему удобно при существующем положении вещей, status quo, он полон желания идти проторенной тропой. Учитель говорит и делает то, что принято в обществе. У нет ничего своего — того, что можно было бы предложить обществу, даже знаний, полученных из его собственного жизненного опыта. Только просветитель, подобный Ошо, только он может вырвать нас из вековой давности условностей. Он пришел в этот мир, чтобы пробудить
Ошо — просветленный, ярчайший мистик, ниспровергавший устаревшие верования, традиции и учения. «Я обучаю абсолютному неповиновению, — заявлял он. — Я не намерен идти на компромиссы, я решил быть предельно откровенным и правдивым, чего бы мне это ни стоило». В ходе своих дискуссий, он говорил о необходимости появления «нового человека» или «нового человечества». Ошо делает упор на тот факт, что, вследствие разобщенности, человечество еще и ущербно. Деление человечества на Восток и Запад, Север и Юг бессмысленно. Для него мир был изначально един, и все подобные подразделения были основаны на человеческом невежестве. Ему хотелось бы увидеть, как Восток и Запад сливаются, взаимно обогащая друг друга. Только здесь, говорит он, заложена возможность по-настоящему длительного спокойствия и гармонии. В его предвидении появления нового человека и нового человечества не было места каким-то разделениям. Он говорит: «Только цельная личность может быть святой». Согласно Ошо:
«Новый человек не будет чем-то или — или, он будет и тем, и другим. Новый человек будет и земным, и божественным, принадлежащими этому миру и другим мирам. Новый человек воспримет свою собственную полноту и будет жить без каких-то внутренних барьеров, он не будет расщеплен. Его бог не будет противопоставлен дьяволу, его смертность не будет противопоставлена бессмертию, он не будет знать противопоставлений. Он переступит границы дуализма, он не будет шизофреником. Вместе с новым человеком придет и новый мир, потому что новый человек будет воспринимать мир качественно другим способом и будет жить совершенно иной жизнью — такой, которой он никогда не жил. Он будет мистиком, поэтом, ученым — всем вместе».
Подобным же образом Ошо считал необходимым соединить науку и сознание. Он хотел видеть мир таким, в котором наука работает не на разрушение, но на расширение человеческого сознания. Фактически он предложил стремиться к тому, чтобы сознание руководило развитием науки.
Санньясинов [12] Ошо часто клеймят как поклонников некоего «культа», а самого Ошо анекдотичным образом причисляют к лидерам культов, таким как преподобный Джим Джоунз и Кореш. Это очень далеко от истины. Джим Джоунз и Кореш, оба христиане, были подвержены навязчивой идее прославиться после смерти, перевоплотиться и совершить второе пришествие. Они фанатически верили в библейские пророчества и использовали свой фанатизм, чтобы вербовать сторонников и управлять ими. Оба они, Джим Джоунз и Кореш, были продуктом слепой веры, жадности и амбициозности.
12
Санньясин — в индуизме человек, принявший санньясу, духовный обет. Подробнее см. главу 4.
Возможно, любой ценой они пытались привлечь внимание и получить признание. Ошо не рассматривал своих санньясинов как последователей, но как друзей и попутчиков. Его представление о санньясинах основывалось на индивидуальной свободе существовать, исследовать, экспериментировать и задавать вопросы. Он не просил их верить или не верить, но только искать истину, что принесет свет и радость в их жизнь. Согласно Ошо, санньясин должен быть полон благоговения перед жизнью.
Санньясин — это тот, кто живет естественной жизнью, кто открыт перед жизнью во всех ее проявлениях. Санньясин не озабочен вопросом, есть ли Бог или нет, его усилия должны быть направлены на то, чтобы привнести в жизнь то, что Ошо называл «благочестием» — умение быть сознательным, сочувствовать, любить и восхвалять жизнь. Санньясин с заботой относится к этому миру — так, словно он готов создать рай на земле, а не ожидать, когда покинет эту землю в поисках призрачного рая. Послание Ошо четко и однозначно:
«Я не хочу, чтобы мои люди покидали этот мир… сейчас то время, когда люди должны быть достаточно сильными своим сознанием, чтобы, оставаясь в обществе, не идти на компромиссы. Хотя это более, чем трудно, это сильный вызов — жить в обществе и не быть его частью, жить в обществе и не позволять обществу жить в вас. Это мой особый вклад в религиозный опыт и приношение бунтарски настроенным человеческим существам».
Ошо не призывает к изменениям в обществе и (или) во всем мире, потому что для него общества не существует — только отдельные люди.