Осиная фабрика
Шрифт:
Топот – и справа появилась темная фигура. Подняв голову, я увидел, что это Джейми.
– Уф-ф-ф… – пропыхтел он, пытаясь отдышаться, и облокотился одной рукой на соседний автомат, а другой оперся о колено; грудь его тяжело вздымалась. – Вот ты где… кхе… кхе… Фух…
Он присел на бетонное основание и уставился в темное стекло подсобки. Я подпирал автомат, выжимая из себя последние капли. Потерял равновесие и приложился задом к бетону, нетвердо поднялся и натянул штаны.
– Что это на тебя нашло? – спросил Джейми, все еще задыхаясь.
Я махнул рукой и попробовал застегнуть ремень. От прокуренной одежды пахнуло кабаком, и меня снова
– Прр-брр-э-а…
Я хотел сказать «прости», но слово обернулось рвотным позывом. Все та же антиобщественная часть моего мозга внезапно вспомнила об остывшей яичнице с беконом, и желудок изверг фонтан. Я перегнулся пополам, сотрясаемый спазмами; кишки перекручивались морскими узлами, причем абсолютно самопроизвольно, – так, наверно, чувствует себя женщина с ребенком во чреве. В горле тут же засаднило, настолько реактивным был выплеск. Джейми поймал меня, иначе я бы упал. Так я и стоял, перегнувшись, будто наполовину открытый складной нож, и оглашал заправку надсадным блёвом. Одной рукой Джейми придерживал меня сзади за ремень, чтобы я не рухнул мордой во все это художество, а другую положил мне на лоб и что-то успокаивающе бормотал. Меня продолжало выворачивать, в животе возникла резь; из глаз и носа текло, вся голова была словно перезрелый помидор, вот-вот лопнет. Между позывами я пытался перевести дыхание, утирал рот, кашлял – и тут же снова извергался. Я слушал эти кошмарные звуки, так похожие на те, что производил по телефону Эрик, и надеялся, что никто не пройдет и не увидит меня в таком беспомощном, недостойном виде. Я затих, почувствовал себя лучше; начал вновь и почувствовал себя стократ хуже. Сдвинулся при помощи Джейми в сторону и встал на четвереньки на сравнительно чистом участке бетона, где бензиновые пятна выглядели не такими свежими. Харкнул, откашлялся, перевел дыхание и упал на руки Джейми, подтянув колени к подбородку, чтобы унять боль в мышцах живота.
– Получше? – спросил Джейми.
Я кивнул, чуть подался вперед и уронил голову на колени. Джейми похлопал меня по спине:
– Потерпи минутку, Фрэнки.
Через несколько секунд он вернулся с ворохом шершавых бумажных полотенец и половиной обтер мой рот, а другой половиной – лицо. Даже не поленился выбросить потом в урну.
Хотя опьянение не прошло, живот болел, а в горле словно ежи подрались, чувствовал я себя не в пример лучше.
– Спасибо, – выдавил я и попробовал встать. Джейми помог мне подняться.
– Ну ты, Фрэнк, даешь.
– Угу, – отозвался я, вытер глаза рукавом и оглядел двор – удостовериться, что мы по-прежнему одни. Разок-другой я хлопнул Джейми по плечу, и мы направились к улице.
Вокруг – ни души; я с трудом переставлял ноги и старался дышать глубже, а Джейми придерживал меня за локоть. Девица, естественно, испарилась, но я об этом ничуть не жалел.
– Чего это ты так ломанулся?
– Да вот надо было… – И я мотнул головой.
– Чего? – хохотнул Джейми. – А просто сказать не мог, что ли?
– Не мог.
– Только из-за девицы?
– Нет, – ответил я и закашлялся. – Вообще говорить не мог. Перепил.
– Чего? – рассмеялся Джейми.
– Угу, – кивнул я.
Он снова хохотнул и покачал головой. Мы пошли дальше.
Мама Джейми еще не спала и налила нам чая. Она женщина крупная и всегда ходит в зеленом халате, когда я вижу ее вечером после «Колдхейм-армз», то есть чуть ли не каждую субботу. С ней не так уж и неприятно, хоть она и делает вид, что относится ко мне
– Ах ты, бедняжечка, совсем с лица спал. Садись-ка вот сюда, сейчас поставлю чай. Ох-ох-ох, ну как же так…
Меня усадили в кресло в углу гостиной муниципального дома, а Джейми тем временем вешал наши куртки. Я слышал, как он подпрыгивает в прихожей.
– Спасибо, – прохрипел я пересохшим горлом.
– Ну вот, другое дело. Может, обогреватель включить? Тебя не знобит?
Я помотал головой, тогда мама Джейми улыбнулась, кивнула, потрепала меня по плечу и уплыла на кухню. Вошел Джейми и сел на кушетку рядом с моим креслом. Глянул на меня, ухмыльнулся и покачал головой.
– Ну и ну. Ну и ну! – Он с хлопком сцепил руки в замок и стал качаться вперед-назад, ноги его не доставали до пола; я закатил глаза и отвел взгляд. – Ничего, Фрэнки. Пара чашек чая, и будешь как новенький.
– Угу, – выдавил я и содрогнулся.
__________________
Ушел я около часа ночи, слегка протрезвевший и залитый чаем по самые гланды. Боль в животе и горле почти прошла, но хрипы оставались. Пожелав Джейми и его маме спокойной ночи, я вышел окраиной на дорожку, ведущую к острову. Темнота была хоть глаз выколи, и я иногда включал фонарик, пока не добрался до моста.
На болоте, в дюнах и на пастбище было абсолютно тихо, только трава шелестела у меня под ногами да иногда с далекого шоссе доносился приглушенный рев тяжелых грузовиков. Едва ли не все небо было затянуто тучами, луна почти не давала света, а прямо по курсу – и совсем не давала.
Я вспомнил, как два года назад в середине лета возвращался в сумерках по тропинке, после того как целый день лазил в предгорьях за городом, и увидел в сгущающейся тьме далеко над островом странные движущиеся огни. Те мигали, неловко покачивались, переплывали с места на место и сияли на удивление тяжелым, плотным светом, как никогда не бывает в воздухе. Я навел на них бинокль, и порой в отсветах мне мерещились какие-то окружающие их конструкции. Меня пробрал озноб, я напряг соображение, лихорадочно пытаясь найти разгадку. Покрутил головой в сумраке и опять уставился на эти далекие, совершенно беззвучные столбы мерцающего пламени. Они висели в небе, словно огненные лики, взирающие на остров, словно кто-то терпеливо ждущий.
Потом меня осенило. Я все понял.
Это был мираж, отражение в воздушных слоях над морем. Я видел газовые факелы буровых платформ, находящихся, может, за сотни километров от берега, в Северном море. Приглядевшись к окружающим огни смутным силуэтам, я уверился, что это действительно вышки, эпизодически высвечиваемые собственными газовыми отблесками. Я радостно двинулся дальше – даже радостней, чем до того, как увидел странное видение, – и мне пришло в голову, что любой человек с менее развитыми логикой и воображением тут же решил бы, что это НЛО.
В конце концов я добрался до острова. В доме – ни огонька. Я обвел взглядом его черную массу, едва оконтуренную в неровном лунном свете, и подумал, что сейчас он кажется даже больше, чем на самом деле, словно голова каменного великана: огромный череп, полный призраков и воспоминаний, белеет в лунных лучах и глядит в море, венчая огромное сильное тело, погребенное под песком и камнями, готовое по условному сигналу высвободиться, стряхнуть наслоения.
Дом глядел в море, глядел во тьму; я отворил дверь и вошел.