Осиротевшие берега
Шрифт:
Левый берег назывался офицерским, так как там построили дома для офицеров и прапорщиков. Домики были на две семьи со щелями в стенах и ужасно холодными туалетами.
Половину одного из домов занимал магазин. Помню, что многие моряки из экипажа теплохода "Канин" во главе с боцманом Михаилом Халлиулиным неизменно посещали эту торговую точку, отовариваясь дефицитным майонезом, сгущенкой и тушенкой. К всеобщему огорчению, в 1978 году магазин сгорел. Спустя год такая же участь постигла и одну из казарм. Говорят, причина пожара была до банальности проста - солдат сушил портянки...
Дивизион в просторечии назывался "четверка". В нем, как и в любом другом коллективе, были люди, от которых плачут, когда они есть, и долго помнят, когда их нет. Многим запомнились два прапорщика - братья Половинкины. Они все время ездили на мотоцикле марки "Восход" и вечно попадали в какие-нибудь истории.
Как-то теплоход "Канин" пришел в Озерко с военной комиссией на борту. Возглавлял комиссию генерал. И вот судно пришвартовалось. На причале играет духовой оркестр. Все командование бригады при параде. Брошен трап, по нему неторопливо сходит генерал.
Я по просьбе политотдела фотографирую это событие. И вдруг до слуха доносится трескучий рев мотора. Оглядываюсь: со стороны "четверки" мчится мотоцикл с братьями. Начальник политотдела медленно бледнеет. Впрочем, есть еще надежда, что братья проедут мимо. Нет. Мотоцикл подпрыгивает на угольной кочке, сбрасывает сидящих и бьется в конвульсиях прямо у машины, которая приехала за генералом.
Меня манит рукой начальник политотдела:
– Григорич, ты гражданский, уведи этих циркачей.
– Нет проблем.
Бегу к участникам дорожного происшествия. Поднимаю мотоцикл. Он раза два дергается и глохнет. Сажаю на него прапорщиков, попутно шепотом объясняю, что их ждет, если не уедут. Поддерживаю мотоцикл за сиденье. Братья поочередно молотят сапогами по заводной педали. Мотоцикл не реагирует. Боковым зрением вижу умоляющие глаза проходящего мимо начальника политотдела бригады ПВО. Вот его лицо закрывают погоны генерала. И в это время мотоцикл заводится. Необъезженной лошадью делает рывок вперед и врезается в ближайшую кучу металлолома. Прапорщики, которые только что сидели на мотоцикле, теперь сидят в луже. Но правые руки, как по команде, взметнули к шапкам - приветствуют генерала.
Тот остановился. Сурово сдвинул брови:
– Кто такие?
– Оленеводы, - ответил один из братьев.
– Эх, вы. На оленях надо ездить, - махнул рукой генерал.
Если смотреть на "четверку" со стороны перешейка, то сразу за постройками будет хорошо видна уходящая в сопки дорога. Левее ее стоят конусообразные сопки - "три сестры". Одна из них в годы войны приняла в свое чрево флагманский командный пункт Северного оборонительного района Северного флота.
Капитально построенное подземелье сотнями нитей телефонных проводов соединялось со всеми частями и подразделениями 20-тысячного гарнизона. Здесь утверждались планы боевых операций, вручались ордена и медали.
Внутри подземелья пахнет сыростью. Прогнил пол. Телефонный коммутатор сиротливо висит в углу. Кабинет командующего генерала Кабанова завален обвалившейся кровлей. Еще несколько осторожных шагов - и ноги находят каменные ступеньки. Пронзительно скрипит открываемая крышка запасного выхода. Мы находимся на вершине сопки. Отличный вид!
Справа губа Большая Волоковая. На юго-западе, за полуостровом Средним, хорошо виден хребет Муста-Тунтури и даже еле заметная ниточка дороги через перевал. Южнее - бухта Озерко и темнеющий вдалеке каньон реки Титовки. А вот причал. Повыше - самое крупное на полуостровах воинское захоронение. За ним - мемориальный комплекс в честь защитников Среднего и Рыбачьего, а еще выше - боль всех рыбачинцев, заброшенная их столица, поселок Озерко.
Озерко
Поселок Озерко - типичное "дитя" эпохи "холодной войны", времени, когда в количестве и качестве танков, самолетов, ракет соревновались две системы. В результате по обе стороны океана вырастали все новые и новые военные гарнизоны, порой расположенные там, где Макар телят не пас.
В пятидесятые годы американцы стали отрабатывать варианты воздушного нападения на СССР. У них появились самолеты соответствующих типов с ракетным вооружением. Наша сторона ответила изобретением новейших по тому времени зенитно-ракетных комплексов. Противовоздушная оборона стала отдельным родом войск. На Кольском полуострове к 1 февраля 1957 года был сформирован корпус ПВО.
С 1 октября по 1 ноября 1959 года в обстановке строжайшей секретности из-под Таллина на Рыбачий был переброшен зенитно-ракетный полк, вооруженный 75-м зенитно-ракетным комплексом, тем самым, с помощью которого спустя год под Свердловском удалось сбить самолет-разведчик У-2.
До Мурманска эшелон двигался только ночью. Ночью же погрузился на суда Мурманского морского пароходства и выгрузился на Рыбачьем. И это в октябре-ноябре!
Полуостров встретил новых поселенцев ежедневными метелями, шквальными ветрами и отсутствием жилья. Дороги были такими, какими остались после войны. Новых никто не построил. Выгруженная на берег техника вязла в болотах. Мосты не выдерживали груза машин с ракетами.
В те дни офицеры работали рядом с солдатами, невзирая на звания. Дивизионы срочно выводились на боевые точки и сразу же обустраивались, подгоняемые надвигавшейся зимой и полярной ночью. До прибытия полка на полуостровах дислоцировались пограничные заставы 82-го погранотряда, посты наблюдения и связи Северного флота, батарея береговой артиллерии, стройбат, маяки. "Старожилы" встретили новоселов, помогли обустроиться.
В 1960 году поселок Озерко обозначился рядком сборно-щитовых домиков, называемых в народе "финскими". Появилась первая казарма. Параллельно с деревянными домами начали возводить капитальные каменные здания: в них разместились штаб, школа, столовая, дизельная станция.