Осколки маски
Шрифт:
Все-таки Атарашики страшная женщина. Годами рисковать затуханием рода, не проводя ритуала, хотя он более чем уверен, что про возможность принять не одного, а сразу двух-трех мальчиков она знала заранее, и все это
Что ж, посмотрим, что будет дальше. Империя от возвышения Аматэру только выиграет. Уже выигрывает.
Вернувшаяся после тренировки на полигоне Шина первым делом после душа зашла на кухню поприветствовать мать, после чего заметила на заднем дворе, куда выходила кухня, Мизуки, яростно пинающую деревянный манекен. Выйдя к сестре, Шина произнесла:
— А не проще в додзе сходить?
Резко развернувшаяся Мизуки с ходу начала бычить.
— А тебе-то что? Делать нечего? Виртуозом себя почуяла? Думаешь,
— Мм… Я, пожалуй, пойду. Не буду тебе мешать, — произнесла неуверенно Шина.
— Жрачкой хотя бы займись, лентяйка малолетняя! — донеслось ей в спину. — Так и будешь вечным номером три!
Вернувшись к Кагами, Шина спросила:
— Что это с ней?
— Перенервничала, — ответила та, помешивая бульон. — Недавно звонил отец, и этот дурак вывалил все, что у них там произошло, совершенно не обращая внимания, что рядом со мной Мизуки. Я и сама на нервах, а Ми-тян так и вовсе перегорела. Теперь злится.
— А что случилось-то? — спросила с тревогой Шина.
— Синдзи случился, — проворчала Кагами.
— А если конкретнее? — не сдавалась Шина.
— А за конкретикой, — усмехнулась повернувшаяся к ней Кагами, — можешь обратиться к Мизуки.
В этот момент со двора раздался вопль «харья-а-а!» и треск сломанного манекена.
— Может, тебе помочь? — спросила Шина.
— Займись устрицами, — получила она ответ под треск дерева со двора.
Мизуки не удовлетворилась упавшим манекеном, продолжая доламывать его на земле.