Осколки маски
Шрифт:
— Машина готова, господин, — оторвал меня от бумаг Суйсэн.
— Понял, — потянулся я. — Сейчас я в душ и переодеваться.
— Ванна тоже готова, господин, — поклонился он.
— Уже иду, — посмотрел я на бумаги.
До последнего меня эти доклады удерживали. Блин, какое-то напряжное на этот раз возвращение. Ну и ладно, никто не говорил, что будет легко.
— Ехай со своими готов к отъезду? — встал я со стула.
— Ждут только вас, — ответил Суйсэн.
Как он вежливо меня поторапливает-то.
— Иду я, иду. Кстати, вот эту стопку документов закинь в машину,
— Как прикажете, господин.
ГЛАВА 8
Бранда я увидел еще из машины. Подросший пес стоял в воротах особняка и, словно вертолет лопастями, крутил хвостом. Комком тьмы его уже назвать было сложно, так как вырос он знатно, теперь это клякса тьмы или пятно тьмы. Дожидаться меня в воротах он не стал и, едва я выбрался из машины, тут же рванул в мою сторону.
— Ну здравствуй, псина, здравствуй, — улыбнулся я, присев перед ним на корточки, и начал его почесывать и похлопывать. — Вот ведь ты раскабанел, еще немного, и совсем взрослым будешь. Да, да, я тоже рад тебя видеть. Бандюган ты мой.
Стоять на месте он по определению не мог. Крутился, вертелся, падал набок, вскакивал, облизывал мои руки, тянулся к лицу и, буквально на грани слышимости, повизгивал. Правда, долго это продолжаться не могло, так как меня ждали, и не кто-нибудь, а сама старейшина рода. Пройдя через ворота, ежесекундно опасаясь споткнуться о мельтешившего в ногах Бранда, я остановился перед Атарашики.
— С возвращением, — чуть улыбнувшись, произнесла она.
— Я дома, — произнес я, слегка поклонившись. — Как вы тут без меня?
— Да уж не скучали, — ухмыльнулась она. — Ванна готова, но сначала дай-ка я тебя обниму.
Вместе с Атарашики меня встречали две молодые служанки, Раха с Эрной, главный слуга особняка старик Есиока, Казуки и несколько охранников, рассредоточившихся по двору. Идзивару отсутствовал, но его я нашел во внутреннем дворике устроившимся на ветке старой сакуры.
— Как ты тут? — спросил я, почесывая кота за ухом. — Бдишь?
На что он, прищурившись, повел головой, подставляя мне другое ухо. А вот Бранд у моих ног ворчливо гавкнул.
— Да ладно тебе, это он на публику такой ленивый.
— Он и не на публику такой, — произнес у меня за спиной Казуки.
В ответ Идзивару лишь фыркнул.
— Вы с ним поссорились, что ли? — спросил я Казуки.
— Да нет, — пожал тот плечами. — Это я объективности ради.
— Тогда ладно, — улыбнулся я. — Что у тебя с тренировками? Фокус освоил?
— Нет, господин, — ответил он слегка расстроенно. — Но чужой взгляд ощущаю довольно уверенно.
Немного странно. Хотя…
— Спрошу по-другому, — произнес я. — Ты хоть немного время научился замедлять? По своему желанию.
Выглядел он в тот момент действительно расстроенным. Весь из себя поникший, с опущенной головой.
— Немного — да, — ответил он, подняв голову. — Но очень недолго. Вряд ли это можно назвать «освоил».
— Вообще-то именно так это и надо называть, — хмыкнул я улыбаясь. — Пусть недолго, но ты сам активируешь «фокус». А вот спонтанная активация — это не
— Когда это только будет, — проворчал он. — Вы же уедете скоро. Вот если…
— Нет, — прервал я его.
— Но…
— Нет. Все мы смертны, и если со мной что-то случится…
— Господин! — вскинулся он.
— Если такое произойдет, роду будет необходим другой Патриарх, — пояснил я, взлохматив его волосы. — И не заставляй меня повторять это в четвертый раз. Все, я пошел мыться.
Обед я уже пропустил, но, естественно, голодным меня держать не стали, разве что ел я в компании одной лишь Атарашики, которая пила чай. Ну и Бранд у ног улегся. Прибывшим со мной тоже перекус устроили, но они, само собой, обедали в другом месте. За столом мы ни о чем серьезном не говорили — традиционно немного поцапались, обсудили токийские новости, то, как быстро растут собаки, как быстро могли бы расти дети, опять поцапались, потом немного об экономике и финансах. И уже после того, как я закончил есть, передислоцировались в ее кабинет.
— Что ж, — произнес я, развалившись в одном из ее кресел, — перед самым моим отъездом Нагасунэхико предъявили права на нефтяные платформы.
— Что? — замерла Атарашики.
Она в этот момент тоже устраивалась в кресле и замерла в несколько неестественной позе. Правда, ненадолго.
— Сообщать не стал, так как все равно скоро дома был бы.
— Что значит — «предъявили права»? — требовательно спросила она, выпрямив спину.
— Окружили платформы своими кораблями, — поморщился я. — Даже если бы позволяла обстановка, с ними все равно нечем воевать на воде.
— Пока на платформах наш герб…
— Нету там нашего герба, — прервал я ее. — Моя ошибка. Думал, платформы по умолчанию идут вместе с землей.
В тот момент я боялся, что Атарашики начнет злиться и песочить мне мозг, но она только поморщилась и произнесла лишь одно слово:
— Досадно.
Естественно, на языке у нее вертелось гораздо больше, да и желание что-нибудь сломать наверняка было, но старая закалка не позволила ей сорваться.
— Вы прям кремень-женщина, Атарашики-сан, — вздохнул я. — Я вот стол в свое время так и сломал.
— Я бы тоже сломала, но этот, — провела она ладонью по столешнице, — подарил мне сын. Да и дорогое это удовольствие — вещи в собственном кабинете портить.
Накал страстей немного поутих, можно и продолжать.
— У меня такой вопрос, — произнес я, постукивая пальцем по подлокотнику кресла. — А не слишком ли это круто, отжимать у нас и будущего Виртуоза, и платформы? Они ведь должны понимать, что такого мы просто так не оставим. Война — не война, но вражда точно.
— Хм, — задумалась Атарашики. — Ты не совсем прав. Пока что только платформы. Скорее всего, они со временем отступят от Эрны, но не преминут на это указать. Мол, так уж и быть, оставляем вам девушку, а вы забываете о платформах.