Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"
Шрифт:
– Хотелось бы вам просто так прогуляться по улице, и чтоб вас никто не узнавал?
Джон. Мы это делали много раз, когда у нас еще было пусто в карманах. Удовольствие так себе.
– Пишут, вы хотите снять фильм. Вы уже подобрали кого-нибудь на главную женскую роль?
Джордж. – Хотим пригласить королеву. На нее пойдут.
– Говорят, на ваших концертах из-за воплей зрителей не слышно музыки. Что вы делаете в такой ситуации?
Пол: –
– Когда вы стриглись в последний раз?
Джордж. – Вчера.
Ринго. – Вы бы на него позавчера посмотрели!.
– Многие американцы считают вас копией Элвиса Пресли. Но то, что он делает в одиночку, вы можете только вчетвером...
Когда прозвучала эта фраза, Джон онемел. Он преклонялся перед Элвисом и именно сравнения с ним боялся больше всего, уверенный, что итог будет не в его пользу. Пол и Джордж, тоже переглянулись в замешательстве.
Неожиданно выручил Ринго.
– О, да! – воскликнул он, вскочил и, характерно вихляя бедрами, пропел знаменитую преслиевскую припевку: – Шуба-дуба!..
Остальные трое подпрыгнули как по команде и, так же вульгарно пританцовывая, подхватили:
– Шуба-дуба!..
Журналисты покатились со смеху. Первый круг ада был пройден. «Битлз» и тут теперь считали «своими в доску».
Они остановились в отеле «Плаза».
При закрытых дверях Эпштейн встретился со своими деловыми (и не только) американскими партнерами – адвокатом Дэвидом Джейкобзом, конечно же гомосексуалистом, и молодым менеджером Никки Берном. Эти двое вели рекламную компанию «Битлз» в США.
В компанию входила и распродажа различных товаров – маек, значков, открыток и воздушных шариков с изображением четверки, кукол «Битлз», париков и многого другого. По договору, от продажи этих товаров самим «Битлз» причиталось десять процентов прибыли. (Когда об этом узнал Пол, он схватился за голову: «Нас ограбили!»)
Ник Берн вручил Брайану чек на девять тысяч семьсот долларов. «Негусто... – подумал Брайан, вспомнив, что почти каждый в многотысячной толпе встречающих имел что-нибудь связанное с „Битлз“. Но он привык строить деловые отношения на доверии, к тому же он не мог представить, каким образом мог бы узнать реальную прибыль. – Похоже, Пол был прав...» Но хладнокровно спросил:
– Сколько из этих денег я должен вам?
– Это ваши десять процентов, – пояснил Берн слегка шокированный.
Брайан моментально повеселел.
– А-а! Ну, тогда другое дело! – Он засунул чек в бумажник. – Коньяк?
Партнеры, облегченно вздохнули, ведь они боялись, что Эпштейн потребует от них подробного отчета... И выпить конечно же согласились. Они готовы были угождать ему в чем угодно. По оценке «Уолл-Стрит Джорнал», к концу года этот бизнес обещал принести им пятьдесят миллионов долларов...
– Вы неплохо поработали, Дэвид! – продолжал ликовать Брайан.
– В основном это заслуга Никки, – возразил тот. – Я лишь оказывал юридическую поддержку...
– Прекрасно,
Никки Берн поперхнулся коньяком и закашлялся, пытаясь сообразить, как ему следует реагировать на эту шутку. И вдруг он понял, Брайан говорит серьезно.
– Нет-нет, – поспешил ответить за него Джейкобз, – и я, и он с большим удовольствием останемся вашими независимыми партнерами. – И они обменялись с Брайаном долгими многозначительными взглядами...
Раздался звонок телефона, Брайан поднял трубку и о чем-то заговорил, а Берн, наклонившись к уху Джейкобза, шепнул:
– Дэвид, да он просто сумасшедший. Он не понимает, чем владеет.
– Тсс, – ответил Джейкобз.
«Битлз», тем временем, умирали от скуки. Вечером им предстояло выступать в «Шоу Эда Салливана». Но это вечером...
Ринго, Джон и Синтия, прокравшись через черный ход на улицу (главный вход был блокирован фанатами), тайком выскользнули из отеля.
Хотя встречали их достаточно шумно, была надежда, что тут их портреты еще не превратились в иконы, и на улице еще можно остаться неузнанными. Хотелось порезвиться на свободе.
Поймав такси, Джон скомандовал:
– «Пепперминт Ланж». – Он вычитал, что именно этот клуб считается родиной твиста.
Заплатив за билеты, они вошли.
– Негров много, – заметил Ринго.
Джон внимательно посмотрел на него, пытаясь угадать, что это – тонкая шутка или же «не менее тонкое» наблюдение. Убедившись в последнем, он отозвался:
– Непорядок.
– Шовинизм, – подтвердил Ринго.
А Синтия, уже изрядно задерганная в последние несколько часов, пожаловалась:
– Опять шум. Лучше бы побродили по улице...
Действительно, пятеро музыкантов на сцене гремели ужасно.
– Побродим, – пообещал Джон. – Немного послушаем и уйдем.
Они пробрались к свободному столику и заказали «Мартини». Официант, приняв заказ, почему-то помчался через зал бегом.
– Ишь, какой прыткий, – заметил Ринго.
– Что это за дрянь тут играют? – прислушался Джон.
– А ты не узнал, что ли? – удивился Ринго.
Джон нахмурил лоб. Потом его брови поползли вверх.
– Да это же моя «I'll Get You»! – И тут же возмутился: – Но как они играют?! Что за ритм идиотский?! Все переврали!
– А мне нравится, – не согласился Ринго. – Этот черный ударник тарабанит в десять раз быстрее, чем я. Я бы так не смог.
– У них в племени все так умеют, – успокоил его Джон. – А где, кстати, этот прыткий-то с нашим мартини?
Песня закончилась, и конферансье, выпрыгнув на сцену, заверещал:
– Это была песня «Битлз»! Как вы знаете, сегодня они прибыли в Нью-Йорк! И, о, чудо! Что за феерический сюрприз! Кто бы мог подумать?! Взгляните на третий столик справа, вон, вон, – он указывал рукой, – у нас в гостях мистер Джон Леннон!!!