Осколки памяти
Шрифт:
— Разве я вас в чем-то обвинила?
Убийца судорожно стиснула руки. Похоже, она сообразила, что выдает себя, и попробовала отыграть назад.
— Вы так смотрели на меня, словно в чем-то обвиняете.
— Разве?
— Офицер Донн — штатный менталист Управления, — холодно сообщил Гудвин. — Только что она считала воспоминания жертвы. Будете продолжать отпираться?
Рыжая смотрела на меня с неверием. Я молча кивнула, подтверждая слова напарника. Тогда она снова разрыдалась, некрасиво, безудержно, то и дело шмыгая носом.
— Я не хотела, правда, не хотела, поверьте мне.
Мне было противно на нее смотреть.
— Хотели. Прекратите истерику. За что вы ненавидели вашу кузину?
— Стерва, —
На меня навалилась такая усталость, что даже ноги подкосились, и я опустилась в кресло, даже не посмотрев, нет ли на нем кровавых пятен.
— У вас есть убийца и мотив, Коул. И даже признание. Полагаю, я больше не нужна.
— Признание? — взвизгнула убийца. — Я ни в чем не признавалась.
— Признавались, — заверил ее Коул. — Кларисса Симон, вы обвиняетесь в убийстве Молли Руфин…
Он помнил тот день, когда впервые увидел Николь Донн. Помнил отчетливо, каждую деталь, каждую мелочь. Прохладный легкий ветерок, колышущий уже покрывшиеся нежной зеленой листвой ветви. Подсохшие лужицы после вчерашнего дождя. Ослепительно яркое солнце на небе такой голубизны, которая бывает только весной. Щебет птиц. Рыжего кота, обходящего кусты с видом полноправного хозяина, исследующего свои владения. Светлое пальто с расшитым причудливым узорами поясом, туго обхватывающим тонкую талию. Светлые локоны. Узкое лицо с четко очерченными скулами. Серые глаза под темными полукружьями бровей. Изящный рисунок строго сжатых губ. Тогда ему подумалось, что она похожа на волшебницу из страны гор, сказку о которой читала ему в детстве мама.
Он решил, что она не такая, как все. Другая. Особенная. Что ее не запятнала грязь грешного мира. А потом оказалось, что он ошибся. Она такая же дрянь, как и остальные. Даже хуже, ведь другие не притворялись волшебными созданиями. А она — лживая мразь, посмевшая обмануть его. Притворщица, выдававшая себя за ту, кем не являлась. Он заставит ее заплатить за обман. За свое унижение. За все. Скоро, очень скоро придет время, когда Николь Донн горько пожалеет о своем поведении.
Нет, он не подарит ей легкую смерть. Она должна помучиться, осознать и раскаяться. И только после этого он освободит ее.
Скоро. Уже скоро.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Меньше всего на свете мне хотелось идти на прием в честь его светлости Чтоб-Его-Демоны-Утащили-Логана. Но Чарли прислал за мной мобиль, и тот маячил у калитки темной громадой. Шофер прохаживался туда-сюда под мелким моросящим дождем, и мне стало жаль бедолагу. Этак он еще и простуду подхватит, если я не выйду. Да и с Чарли станется выйти из себя и наказать его, удержав часть зарплаты. Парень (его имени я не знала, должно быть, из новых слуг) нахлобучил форменную фуражку на уши и втянул голову в плечи.
— Мается, несчастный, — пожалела его Агнесс.
— Кто несчастный — так это я. Больше всего на свете хотела бы улечься в постель, а вынуждена отравляться на нудное сборище великосветских уродов.
Горничная осуждающе покачала головой.
— Ох, слышала бы вас покойная леди Донн, уж она бы вам рот с мылом вымыть велела. И не посмотрела бы на ваши годы.
Да уж, бабушка бы могла. Но вот послушалась бы ее нынешняя я — это вопрос. Многое, очень многое в жизни я делала словно бы наперекор ей, отрицая все то, чему она меня учила, протестуя против ее воспитания, против навязанных мне ценностей. Взять хотя бы службу в Управлении: бабушка всеми силами противилась моему назначению, даже пыталась повлиять на Лоренса, чтобы тот отказал мне. После того, как заветный приказ о зачислении Николь Донн в штат был подписан, старинные приятели — шеф и бабуля — перестали
— Давай плащ, — распорядилась я. — Делать нечего, пойду сдаваться на растерзание высокородным хищникам.
Агнесс поджала губы, молчаливо демонстрируя, как относится к моим шуточкам. Но потом, когда я уже стояла у двери, увидела в зеркальном отражении, как она тайком делает охранный знак, чтобы боги хранили меня.
Водитель почтительно распахнул передо мной дверцу. Я бросила быстрый взгляд на его лицо, узкое, удлиненное, с крупным носом и тонкими губами.
— Прошу, леди Донн.
Да уж, давно ко мне так никто не обращался. С тех пор, как я поступила на службу в Управление.
— Скажите, а вас как зовут?
— Николас, леди. Николас Слоун.
— И давно вы служите у его сиятельства, Николас?
— Вторую неделю, леди. Мой предшественник, Клаус, уволился и порекомендовал меня на свое место.
Значит, я не ошиблась, шофер действительно новый. Теперь, когда он упомянул Клауса, я припомнила молчаливого верзилу средних лет. Чарли доверял Клаусу настолько, насколько вообще мог доверять человеку, находившемуся у него в услужении. Интересно, почему же верный Клаус оставил выгодную — а граф платил очень хорошо своим людям — службу? Спросить бы у Чарли, но вряд ли у нас будет возможность спокойно поговорить. Хозяин вечера должен уделять внимание гостям, а мне предстоит отбиваться от неловких ухаживаний мэра и от его желающей поделиться последними сплетнями супруги. Перспектива не из приятных, но куда больше меня беспокоила неизбежная встреча с его светлостью Чтоб-Его-Демоны-Утянули-Логаном. Что-то подсказывало, что сцена в кабинете непременно будет иметь продолжение. И в этом случае я была бы рада ошибиться, но увы, мои надежды не оправдались.
Чарли склонился над моей рукой, прижался губами к запястью.
— Задерживаешься, дорогая, — укоризненно произнес он. — Его светлость уже спрашивал о тебе.
Я поискала глазами Логана. Он стоял у окна, сжимая в руке бокал, а рядом с ним крутилась, то и дело поправляя локоны, Ванесса Уильямс, дочь брандмейстера. Его светлость всем своим видом показывал, как ему скучно, вот только Ванессу подобные мелочи никогда не останавливали. Хорошенькая брюнетка с пышным бюстом, округлыми бедрами и тонкой талией, она мнила себя первой красавицей графства и мечтой всех мужчин. Сама же красотка страстно желала выйти замуж, причем составить как можно более выгодную партию. Долгое время она увивалась вокруг Генри Хекстона. Чарли даже опасался за сына, но отказать от дома настырной девице без повода не мог. Да это бы и не помогло — Ванесса преследовала Генри повсюду, якобы случайно сталкивалась с ним на прогулке в парке или в кондитерской. Впрочем, тревоги Чарли оказались напрасными: однажды Генри попросту не выдержал напора и нагрубил навязчивой особе, к счастью, не прилюдно. Я узнала об этом случае во время семейного обеда, и мне пришлось маскировать смех приступом кашля, когда Чарли принялся отчитывать наследника за неподобающее поведение. Как будто не он возносил молитвы, чтобы Ванесса отстала от Генри.
— Николь, дорогая.
Ну вот, мистрис Паркер собственной грузной персоной. Вытравленные добела пергидролем волосы, алая помада на тонких губах, яркие пятна румян на пухлых щеках, обилие украшений с разномастными камнями. Человек несведущий мог бы принять супругу мэра за владелицу дома терпимости.
— Добрый вечер, Нелли.
— Счастлива вас видеть, душечка. Ваше сиятельство, позвольте, мы с Николь немного поболтаем? Маленькие женские секретики, хи-хи.
— Конечно, дамы, — благодушно отозвался Чарли.