Осколки памяти

Халимендис Тори

— Эй, Донн, ты чего? Хочешь устроиться по соседству?

Несмотря на показную браваду, Гудвин был слишком слаб. Немудрящие шуточки дались ему тяжело: его дыхание стало хриплым, над губой выступили капли пота.

— Пить? — спросил Реймонд.

— Да.

Логан поднес ко рту Джона трубку, соединенную с сосудом у изголовья. "Питье, — догадалась я. — Вода или какой-то целительный настой".

— Тебя нашли в Нижнем городе, — сказал Реймонд, когда Джон утолил жажду и выпустил трубку изо рта. — Что ты там забыл?

Гудвин

вопросительно посмотрел на меня, и я мотнула головой. По дороге в госпиталь Реймонд пытался выяснить, чем занимался мой напарник, но быстро понял, что я не в состоянии не то что отвечать — вообще связно говорить.

— Следил.

— За кем?

— За одним типом.

Логан разозлился. Знай я его похуже, и не заметила бы, но теперь поняла, что означают побелевшие скулы, сузившиеся глаза и плотно сжатые губы. Он с шумом втянул в себя воздух и медленно произнес:

— Та-ак, будем играть в вопрос-ответ?

Гудвин перевел растерянный взгляд с герцога на меня.

— Но я действительно не знаю его имени. Рыжий такой здоровенный детина. Пить, — прохрипел он.

Реймонд опять сунул ему в рот трубку, подождал немного, а потом вновь приступил к расспросам. Оказывается, Гудвин не оставлял попытки выследить странных типов, замеченных им еще в первый же вечер в "Бриллиантовом дожде".

— Пусть Донн перескажет потом, — просипел он и опять мотнул головой, мол, во рту пересохло.

Пока он утолял жажду, я начала рассказывать об убийстве проститутки Ванды и задержанном на месте преступления Майкрофте Фингеле, который ничего не помнил. Довести повествование до конца мне не удалось — Гудвин выпустил трубку изо рта.

— Потом закончишь, меня клонит в сон. Так вот, ночью я опять их видел. Тех типов. Они разговаривали с управляющим. Они и этот рыжий. До меня донеслись обрывки фраз. Упоминали Нижний город. Пошел. Проследить. Увидел рыжего, — заговорил отрывисто Джон. — Пошел за ним. И все. Боль. Темнота. Обнаружили, гады.

Его глаза ввалились, губы посинели, дыхание стало прерывистым. Плоский темно-серый ящик у изголовья издал противный пронзительный писк. Логан наклонился к кровати.

— Гудвин, Лоренс ничего не должен узнать. Понятно? Придумай, что хочешь, только не говори ему правду.

Наверное, от усталости и нервного напряжения у меня начались галлюцинации. Или я просто-напросто уснула. Не мог же Реймонд в самом деле заявить такую глупость? Я ущипнула себя за запястье и почувствовала боль. Кожа побелела, потом покраснела. Нет, не сон.

Распахнулась дверь, в палату ворвался целитель.

— Все, визит окончен. Покиньте помещение, — непререкаемым тоном заявил он. — Больному необходим покой.

Логан не стал препираться. Бросил на Гудвина, над которым уже склонился целитель, прощальный взгляд, взял меня за локоть и вытащил в коридор.

* * *

Мне очень хотелось забросать Реймонда вопросами, но я никак не могла

решиться, да еще и в холле мы столкнулись с Лоренсом.

— Вот, сорвался сразу же, как целитель Нестер мне зателефонировал, — пояснил он и сдвинул на затылок неизменную шляпу. — Как там он?

Не было нужды пояснять, о ком спрашивает шеф.

— Получше, — пискнула я.

— Только сейчас спит, наверное, — добавил Логан. — Ему нужно отдыхать.

Лоренс потер указательным пальцем переносицу.

— Вот как? Ладно, переговорю пока со стариной Нестером, раз уж все равно приехал, а там, глядишь, и наш красавчик очнется. Да, кстати, Донн, у тебя сегодня выходной. И не смей возражать, — свирепо добавил он. — Не хочу, чтобы тебя уложили по соседству с Гудвином. Марш домой отсыпаться.

— Есть отсыпаться, — пробормотала я.

Реймонд сухо кивнул и повел меня к выходу. В мобиле усадил на пассажирское сиденье, и я, против обыкновения, не стала возмущаться. В таком состоянии за руль лучше не садиться. Сам Логан устроился в моем привычном кресле, но заводить мотор не стал, принялся барабанить пальцами по рулю. На меня он не смотрел.

— Мы когда-нибудь тронемся с места? — не выдержала я.

— Да, конечно. Ники, я понимаю, о чем ты хочешь спросить.

— И даже ответишь?

Он помолчал, включил зажигание, отпустил сцепление и медленно выехал со двора госпиталя.

— Отвечу. Не скажу, что нам предстоит приятный разговор, но деваться некуда. Ты должна знать.

В груди у меня похолодело, я судорожно сплела пальцы.

— Знать о чем?

— Почему я велел Гудвину ничего не рассказывать начальству о расследовании. Ники, как по-твоему, почему его величество направил меня сюда?

— Из-за маньяка, конечно.

Я действительно так думала. Переживала из-за расследования, боялась, что не сохраню свою должность, ради которой мне стольким пришлось пожертвовать. И только теперь до меня дошло: маньяк, конечно, та еще проблема в масштабах нашего графства, но вряд ли убийства женщин легкого поведения так сильно заботят короля, чтобы посылать в захолустье собственного кузена. Тогда в чем же истинная причина?

— Как бы цинично это ни прозвучало, но ваш маньяк подвернулся как раз вовремя, — мрачно подтвердил Реймонд. — Мы как раз ломали голову над предлогом моего визита в графство.

— Если тебя не интересуют убийства, тогда в чем же дело?

— В наркотиках.

Слово упало между нами. Не камнем, нет, невидимой стеной, отгородившей друг от друга. Вытащило на свет то, что я, глупая-глупая Донн, не замечала прежде, хотя меня и царапали шероховатости. Все еще не в силах поверить, отчаянно цепляясь за обломки рушащегося мира, я повторила:

— Наркотики?

— Да, синтетический наркотик, ввозящийся морским путем. Сюда его доставляют по Митере, а дальше уже расфасовывают и отправляют мелкими партиями по всей стране.