Осколки разбитых иллюзий

Турана М.

— Нет, — отвечает он, приподнимая меня за талию вверх. — Я хочу тебя всюду: на суше, в воде, даже в воздухе, — заканчивает говорить и прислоняет меня к стене душевой кабинки.

Он разводит мои ноги, заставляя обхватить его. Заполняет собой резким, нетерпеливым толчком.

— Хороший способ, чтобы сводить наши ссоры на нет, — произношу сквозь сбивчивое дыхание, пока его губы ласкают шею.

Он ловит пульс на ней, проходится языком.

— Буду трахать тебя, чтобы сбить спесь, — тихий и властный голос пробирается под кожу.

Сжимает

пальцами мои ягодицы, заставляет подобраться от боли.

— Тогда жди скандалы каждый день. Мне нравится, как ты это делаешь.

Его пальцы зарываются в мои спутанные, мокрые волосы, фиксируют голову,заставляя посмотреть ему в лицо.

— Сука, любишь ты трепать нервы, — толчки во мне как наказание, сотрясают, выбивают воздух из лёгких. — Будишь всех демонов внутри.

— Никто не обещал, что со мной будет легко, — говорю в ответ.

Вырываюсь вперёд, заставляя его разжать пальцы на моем затылке. Кусаю его за мочку уха, обхватываю мощную шею руками, будто стараюсь удержаться на краю обрыва.

— Люблю тебя, — его признание сжигает меня в пепел. — Дикую.

Сколько бы раз я не слышала от него эти слова — мне всегда будет мало.

— Я тебя сильнее, — отвечаю ему в губы.

Срываюсь в нирвану, двигаюсь навстречу к нему. Хочу, чтобы нас ничего не разделяло. Не оставляю ни миллиметра расстояния. Впечатываюсь в его кожу.

— Нет. Хочу сильнее, — протестую, чувствуя, что он собирается сбавить темп.

Слышу его шальную улыбку. Перед глазами пелена, не вижу его. Теряю счёт времени, фокусируюсь лишь на ощущении внизу живота, там словно извержение вулкана.

Прихожу в себя лишь тогда, когда Адэм доводит меня до финиша. Он грязно ругается мне на ухо, когда кончает сам.

Мы восстанавливаем дыхание несколько минут, не отрываясь друг от друга. Приняв душ, Адэм целует меня и первым покидает ванную комнату. Я задерживаюсь еще минут на десять. Сажусь на кафель в душевой, обнимаю ноги руками, они словно ватные. Стараюсь начать рационально мыслить.

Надеюсь, что между нами действительно любовь. Порой безумство, что охватывает нас, пугает.

Выхожу, обмотавшись в полотенце. Адэм стоит одетый в спортивные брюки и футболку, держит в руках мобильный, что звонит.

— Я захватил тебе футболку, — кивает на диван.

— Спасибо, — бросаю ему.

— Да, Нармин. Нет, не беспокоишь, — отвечает на звонок.

Я надеваю объёмную футболку через голову. Она едва прикрывает мои ягодицы. Идти к себе ради сменной домашней одежды нет желания. Поэтому довольствуюсь тем, что есть.

Сушу полотенцем волосы, внимательно прислушиваясь к разговору Адэма. Нахожу среди вещей в пакете свежее чистое бельё. Надеваю трусики под хищным пылающим взглядом Адэма.

Сегодня суббота, выходной день, что понадобилось его ассистентке в такую рань?

— Хорошо. Я понял. Ничего. Я сообщу, как мы определимся. Пока.

Он сбрасывает звонок, кидает мобильный на

диван.

— Нармин забыла сообщить, что, когда мы были на конференции, пришло приглашение на завтрашнее число. От Мартынова.

Я замираю.

— Она должна связаться с его менеджером и дать ответ, приедем мы или нет.

«Завтра?» — кровь по моим венам разгоняется сильнее, я теряюсь в волнении. Во рту пересыхает.

— Что скажешь? Готова встретиться с ними? Хочешь?

— Не знаю, Адэм, — отвечаю честно, голос начинает звенеть. — Дай мне немного подумать.

Он согласно кивает. Очевидно, я побледнела, или поменялась в лице, вижу это по обеспокоенному взгляду Адэма. Отложив полотенце в сторону, направляюсь к холодильнику, достаю кувшин с водой. Наливаю в стакан, из которого пил Адэм, осушаю его.

Вчера я призналась ему, что Анна Мартынова — моя биологическая мать. Он воспринял новость без удивления и лишних расспросов. Даже пытался отшутиться.

Когда я возвращаюсь в гостиную, Адэм сидит на диване. Щёлкает пультом. Похлопывает рядом с собой.

— Иди ко мне, — зовёт к себе.

Я шагаю к нему. Сажусь рядом. Он притягивает меня к себе. Укладывает так, что моя голова оказывается у него на коленях.

— Решай, мы поступим, как скажешь.

— Спасибо, — шепчу несвойственно тихо.

Он включает новостной канал, смотрит на экран, начинает перебирать руками мои влажные волосы. Потряхивает их, чтобы они высохли быстрее.

Я смотрю на него и вновь поражаюсь, как много чувств он способен пробудить во мне. В душе меня обуяли дикие, одержимые, на грани безумства желания. С ним я готова познать всё самое запретное, окунуться в пучину греха.

Сейчас перебирая мои волосы рукой, он возрождает во мне всю женственность, выталкивает на поверхность нежность и обожание. Хочется научится готовить ему, рубашки гладить, детей рожать.

Сглатываю от волнения от собственных мыслей. Тело наполняется теплом.

Поворачиваюсь на бок, сворачиваюсь клубком на диване. Не отрывая головы от коленей Адэма, погружаюсь в мысли.

«Готова ли я встретиться лицом к лицу с Анной Мартыновой?» — задаю себе вопрос.

Прикрыв глаза, я пускаюсь вспоминать строки из её писем, что больше всего врезались в память. Я перечитывала их не раз за эти два дня:

«Мураз, ты по-прежнему считаешь меня бесчувственной женщиной, которая забеременела от женатого мужчины и захотела сделать аборт? Я жалею, что тогда сказала тебе те слова.

Наверное, я бы не смогла убрать твоего ребенка из своего утроба. Как бы сложно мне не пришлось, я бы родила. Не думала, что мои слова об аборте сподвигнут тебя сделать мне предложение родить и отдать тебе ребенка. До сих пор не могу понять, зачем тебе это было нужно. У тебя уже было четверо детей. А мне так нужны были деньги… Костя мог умереть. Мы уже потеряли его мать. Если бы он ушёл вслед за ней, нам бы всем настал крах.»