Осколки разбитых иллюзий
Шрифт:
Не шевелюсь, позволяя ему рассмотреть себя. Моё тело натягивается в упругую струну. Кожу обжигает воздухом. Грудь тяжелеет, внизу живота клубится тепло.
Мучительно долго взгляд Адэма гуляет по мне, пробивает меня насквозь, проскальзывает под кожу. Глубоко, в самую суть женского естества.
Он не делает ни единого шага в мою сторону, стоит на расстоянии пяти метров. Я чувствую себя скульптурой на выставке, которую детально изучают.
Наблюдаю за ним с тем же интересом, что и он. Его зрачки просветляются, когда проходится по интимным участкам
Досадно, что в отличие от меня, он полостью одет. Наконец, он делает шаги в мою сторону. Чем ближе он подходит, тем сильнее бежит кровь по моим венам.
Внутри всё трепещет от предвкушения того, что сейчас мой мужчина прикоснется ко мне. Когда Адэм встаёт напротив меня, вплотную упирается в меня взглядом полным желания, меня несёт в параллельную вселенную.
Он даже не прикоснулся ко мне, но я уже испытываю эмоциональный экстаз. Кровь в венах искрится и трещит.
Моё воображение всё это время рисовало, как оказавшись одни, мы набрасываемся друг на друга. Как быстро, избавившись от одежды, сливаемся в единое целое.
Сейчас происходит обратное. Нас будто заперли в пространстве, где всё происходит в мучительно замедленном ритме. Я не могу пошевелиться, Адэм каким-то образом управляет моим разумом. Припечатывает на месте, заставляя подчинится ему. Я смиренно жду, что последует дальше. Не будет же он так смотреть на меня всю ночь.
Адэм поднимает руку, убирает прядь волос с моих плеч. Я чувствую его прикосновение даже волосами. Прикрываю веки от нежности, которой наполнен его жест.
Его дыхание обжигают кожу лица. Затем он касается моих губ, целует медленно. Его губы сухие, твёрдые, требовательные.
Срываюсь, отгоняю оцепенение, в котором прибывала всё это время. Прильнув к нему всем телом, притягиваю ближе, ухватив руками за плечи.
— Не наказывай меня больше, лишая собой, — говорю прямо в его губы.
Жесткая ткань и пуговицы на его одежде царапают кожу. Издаю стон, когда он, сжалившись, просовывает свой язык в мой рот, сплетая его с моим.
Мы сливаемся в поцелуе. Горячем, влажном, долгожданном. Но Адэм отрывается от моих губ, дышит над виском. Его руки опускаются на спину, невесомо скользят по коже, поглаживая её.
— Адэм, я хочу…
Не могу подобрать слов, как ему сказать, что хочу, чтобы он прекратил мои мучения. Перестал медлить. Чтобы его пальцы не гладили, а сдавливали кожу, впивались в неё.
— Тише, — лишь шепчет он.
Его глаза прикрыты.
Я льну к нему ещё сильнее. Сдавливаю шею руками, поднимаюсь к голове, наслаждаясь тем, как его короткостриженые волосы царапают ладони.
Преграда в виде его одежды причиняет мне не только физический дискомфорт, но и моральный. Я отстраняюсь от него, начинаю лихорадочно расстёгивать пуговицы на рубашке. Стягиваю с его плеч рубашку. Адэм отбрасывает её в сторону. Подхватывает меня на руки и несёт в спальню. Опускает на кровать. Нависает сверху. В нетерпении я тянусь к его ремню. Но он мотает головой.
— Будь смирной девочкой,
О каком терпении он говорит? Мне кажется, я сейчас умру. Необходимость в нём достигает своего пика. Почему? Почему так медленно?
Я вновь тянусь к нему, впиваюсь в рот жарким поцелуем. Призывно извиваюсь под ним. Адэм лишь ухмыляется. Его руки тянутся к брюкам, расстегивают ремень.
Я облизываю губы, которые моментально просыхают, стоит ему только оторваться от меня. Радуюсь, что он решил ускориться. Но моя радость обрывается. Адэм хватает мои руки. Заводит их за голову и застегивает ремень на запястьях.
— Что ты делаешь, — спрашиваю возмущено.
Адэм завязывает петли на ремне. Мне не удается разжать запястья.
— Учу тебя покорности, — серьёзным тоном отвечает он.
Кожаный ремень больно впивается в мои руки. Я начинаю дергаться, пытаясь высвободиться. Мне необходимо касаться его.
— Адэм, развяжи, пожалуйста, — прошу с мольбой.
Он меня будто не слышит. Поглощает взглядом моё тело.
— Немедленно, — говорю требовательно и твёрдо.
Дергаюсь, пытаясь самостоятельно высвободиться, но тщетно. Затихаю, когда рука Адэма накрывает мою грудь. Опустив голову, он вбирает её в рот, терзает языком.
Я отдаюсь эмоциям, которые вызывает его ласка. Забываю о завязанных руках. Дышу часто и неотрывно.
От одной груди он переходит на другую, вырывая из моего горла стоны наслаждения.
Опускается к животу, целует впадину на пупке, реальность покидает сознание. Остаются лишь ощущения, что дарят его прикосновения к низу живота.
Вцепляюсь руками в ткань покрывала над головой, сжимаю её в кулак.
— Нет-нет-нет, — произношу с каждым движением его губ, что спускаются всё ниже и ниже.
Не знаю почему меня это пугает. Кажется, что я сейчас потеряю сознание. И я действительно погибаю, когда чувствую его язык на себе. Инстинктивно расставляю ноги шире, приподнимаюсь навстречу ласкам.
Выпуская покрывала из цепких пальцев тянусь завязанными руками к Адэму, треплю руками его голову, желая зарыться руками в волосы.
— Да-а-а, — не сразу осознаю, что произношу это вслух.
Извиваюсь, как дикая. Он продолжает ласкать меня, словно пытается испить всю.
«Разве мучение может быть настолько блаженным» — вспышкой зарождается в мозгу. Откинув голову назад, кричу от того как ноги сотрясаются от того, что сокращаются мои внутренние мышцы.
Чувствую тяжесть Адэма на себе. Его дыхание у виска. Он поднимает руки, развязывает ремень на моих запястьях. Пару движений, и он заполняет меня собою окончательно, срывая нас с земной орбиты.
С уст вырывается его имя с каждым толчком в меня. Расширенными зрачками смотрю на него. Вижу, как у него на лбу выступают вены, как его зубы сжаты.
— Скажи, что-нибудь, — дрожащим голосом прошу его.
Мне становится жизненно необходимо услышать его голос.
— Хочу не только чувствовать, но и слышать тебя, — царапаю его спину.