Осколки Солнца
Шрифт:
Я сердито запахнула безрукавку, не желая, чтобы Берже продолжал пялиться на мою грудь. От него пахло вином и дешевыми духами. Даже находиться рядом было неприятно.
— Говорю же — я не продаю свою любовь. Один… один человек удерживал меня здесь против воли. Я сбежала, но затем из-за глупого стечения обстоятельств попала сюда вместо той девушки… похожей на меня.
— Бертраны? Да, я её ждал. Хотя это уже не важно. Клэр… Ты здесь! На самом деле ты! Разве это не судьба? Не бойся, если ты будешь хорошей и послушной девочкой и порадуешь меня в постели, я может быть даже заберу тебя с собой. Поселю в домик, буду навещать… — Адриан облизнул пухлые губы. — Ну же, иди сюда.
Я молча покачала головой,
— Побойся Бога, Адриан, и одумайся. Мне нужна помощь, а не постельные утехи. Хотя бы ради… — я так и не смогла сказать «любви». — Ради наших прежних чувств.
Мужчина грубо схватил меня за прядь волос, намотав на руку, склоняя к своему паху.
— Мне плевать на чувства. Я не собираюсь вести с тобой долгие беседы. Женщины предназначены лишь для одного, так что забудь о своей глупой гордости и раздвигай ноги. Или ты хочешь сначала поработать ротиком? Я не буду возражать, сладенькая. Он у тебя очень соблазнительный.
Я ударила по руке, освобождаясь, и отшатнувшись, попыталась проскочить мимо Адриана. Но он тут же нагнал меня, прижав горящей щекой к двери. Щелчок закрываемого на двери замка, и злой шёпот:
— Нравится когда с тобой грубо? Вижу, ты опытна в этих играх.
Нужно было закричать — даже появление вампиров я приняла бы как спасение, но страх буквально отнял дар речи. Все, что я могла, лишь беспомощно упираться, когда меня тащили к страшному устройству. По пути задела стол со стоявшим на нем бокалами и красным вином, тут же расплескавшимся по светлому ковру. В какой-то момент я умудрилась располосовать щеку Адриана, но тут же полетела на пол от мощной оплеухи. В голове зазвенело. Пользуясь моей беспомощности, он поднял меня, и опрокинув на устройство, приковал руки над головой. Затем впился в рот поцелуем, грубо сжимая грудь и заставляя меня застонать ему в рот. Пуговицы полетели на пол, послышался треск рвущейся ткани. Адриан стянул шаровары и то, что под ними, и погладил по голому бедру, с ухмылкой глядя на мои попытки отстраниться.
— Нельзя, конечно, портить имущество борделя. Но я все равно собирался тебя выкупить.
То, что он говорил не об одежде, а обо мне, я поняла, когда он только снял висящий на стене хлыст.
— Ты у меня поплатишься за то, что воротила нос. Я тебя на коленях заставлю ползать…
Адриан замахнулся кнутом, и я зажмурилась. Пресвятая Дева Мария, не дай меня искалечить или убить!
Первый удар пришёлся по ногам. Кожу ожгло, и на мгновение перехватило дыхание. А затем пришла боль, заставившая выступит слёзы из глаз. Я заморгала, со страхом глядя вниз. В тот момент мне казалось, что я увижу страшное зрелище, но… Остался лишь легкий красный след, уже начавший светлеть. Так значит, это страшное орудие пыток… лишь бутафория? Конечно, Луи должно быть позаботился о безопасности своих девушек. Будь это обычная деревенская плеть, которой понукают нерадивых животных, едва ли бы я отделалась легко. Однажды я видела, как деревенский мельник забил почти насмерть своего ослика. Тогда я кинулась к нему с кулаками, и он, в запале, хлестнул меня изо всех сил. Он попал мне по руке, и лишь благодаря долгим месяцам лечения, припаркам и мазям матери, мне удалось остаться без рубца. Хотя след был виден ещё лет семь.
Но Адриан в своем иступленном, садистском помешательстве, казалось, ничего не замечал — ни мой недоуменный взгляд, ни слабый результат от своих действий. Он замахнулся ещё раз, в этот раз попав по бедрам. Я вскрикнула, инстинктивно пытаясь уйти от удара. Ох, всё равно больно! Может быть, если поорать и подрыгаться, Берже будет этого достаточно? Завертевшись, насколько мне позволяло мое положение, я внезапно почувствовала, как заскользили мои запястья в кожаных ремнях. Путы будто бы ослабли. Может, и они тут только для видимости? Я запрокинула голову, пытаясь разглядеть крепление. Так и есть. Если немного подвигать руками, то ремни разойдутся, и можно будет освободиться.
— Смотри на меня, Клэр, — прошипел Адриан. — Тебе больше не удастся делать из меня дурака, корча невинность, и при этом отдаваясь парижской швали.
— О чём ты, Адриан?! Это ты предал меня, найдя себе другую. Да и своей бедной жене не смог быть верен.
Бесполезно было пытаться усовестить Берже. Он снова замахнулся плетью, в этот раз уже целясь в лицо. Рот его уродливо исказился.
— Больше никто на тебя не взглянет!
Я дернула ремни, почти повиснув на них, тем самым их ослабляя, и прижавшись спиной к пыточной машине, что есть силы толкнула Адриана ногой в грудь. Кажется, попала солнечное плетение. Воздух со всхлипом покинул его легкие, а он сам опрокинулся на спину. С трудом освободив руки, я практически сползла на пол. Ноги едва держали.
Дверь. Там только щеколда. Мне нужно до нее дойти, и тогда я буду спасена. Кинув взгляд на свои вещи, а затем на Берже, поняла, что времени одеться у меня нет, так что просто запахнула безрукавку. Полагаю, почти голой девицей в Ле-Шантон никого не удивишь.
Но я слишком спешила, и это меня подвело. Взгляд мой был устремлен только к двери, так что сначала я только услышала, как под ногами что-то хрустнуло, а потом почувствовала резкую боль. Ковер был залит вином и усыпан осколками бокалов. Один из крупных осколков и торчал сейчас из моей пятки, уйдя под кожу на несколько сантиметров. Из раны засочилась густая темная кровь. И хотя вид её стал мне почти привычен, тошнота все же подступила к горлу, а в глазах потемнело. Не вовремя…
Шатаясь и прихрамывая, стараясь не наступать на больную ногу, я сделала еще несколько шагов к выходу, а затем поскользнулась на собственной крови и упала. И даже слыша, как поднимается за моей спиной Адриан, ничего не могла сделать.
— С-сука!
Повернув голову, я успела заметить, что он что-то поднял с пола. Я начала ползти назад, до тех пор, пока не уперлась спиной в стену, а Адриан не навис надо мной. Теперь он был уже не так расположен к разговору, но намерения мужчины были ясны. В пухлой ладони он держал чудом уцелевшую ножку хрустального бокала, и с острого, оскольчатого края стекали капли вина.
— Никто не взглянет на тебя, — повторил он, будто находясь в трансе.
Первая любовь, даже закончившаяся неудачно, оставляет после себя светлые, нежно-щемящие чувства. Теперь они окончательно были растоптаны тем чудовищем, что стояло передо мной — готовым унизить и изуродовать ту, которой когда-то посвящал стихи, обещая всегда быть рядом…
Адриан должен был радоваться, что добился своего. Теперь я на самом деле дрожала от ужаса и безысходности. Ему оставалось лишь исполнить свою угрозу. Но он замер, будто не осмеливаясь сделать последний шаг.
— Ты сама… сама во всем виновата. Тебе стоило бы просить у меня прощение. Клэр… Клэр…
Мне хотелось бы издевательски засмеяться, плюнуть в него или гордо промолчать. Но я размазывала по лицу слёзы, пытаясь произнести хоть что-то. Голос не слушался.
Когда щеколда внезапно с треском сломалась, и распахнулась дверь, я наконец смогла отвезти взгляд от столь родного, и в то же время чужого лица бывшего ухажёра. И увидев Михаила, испытала странное чувство облегчения, хотя он и выглядел ужасно. Лицо, и так бледное и худое, заострилось ещё больше, а глаза стали почти красными. Вампир посмотрел на меня, а затем окинул взглядом комнату, задержавшись на кровавом следе, тянущемся от ковра ко мне. И только затем повернул голову в сторону Адриана.