Осколки
Шрифт:
— Я с удовольствием уступила бы свое место любой другой, но он вцепился клещами, сукин сын! — я больше не могла сдерживаться. Мне давно надо было выговориться, и Машка могла меня выслушать и самое главное- очень хотела. Когда я закончила тираду, она задумалась, потом сказала:
— Господь дает орехи беззубым.
— Что? Где ты этого набралась?! — я рассмеялась, пораженная ее афоризмами.
— То! — передразнила меня подруга. — Он запал на тебя, как пить дать! С катушек мужик съехал. Ты можешь стать хозяйкой города, веревки вить из него! А вместо этого ты наживаешь себе врага.
— Ты в своем уме? Он пристрелит меня, когда наиграется- это в лучшем случае. Скорее всего, я гораздо раньше застрелюсь сама.
— Это потому что ты лезешь на рожон! А ты попробуй лаской его взять. Смирись уже со своей участью.
— Маша, замолчи, умоляю! — закатила я глаза.
— Сама смотри, но если продолжишь в том же духе, тебя даже поломойкой не возьмут в этом городе. Может быть и в другом тоже, мы не знаем насколько у него сильные связи. А вот если ты сдашься, есть вероятность, что побалуется мальчишка, а потом купит тебе домик на море, и уйдешь, так сказать, на пенсию. Ну а если нет, значит крепко ты его связала, станешь крестной-матерью нашего города. — Заговорщицки шепнула Машка.
Еще немного обсудив плюсы и минусы Беса, я спросила:
— Помнишь, ты говорила у Макара любовь была в нашем театре?
— Нет, не в театре. Дама вроде хотела актрисой быть или что-то в этом роде.
— Откуда ты это знаешь?
— Гардеробщица наша-баба Зоя рассказывала. Она вроде ее знала, жила что ли рядом.
Баба Зоя была глубоко пожилой женщиной и в театре уже не работала, но Машка обещала достать ее адрес. Я уже подъезжала к дому, когда Машка перезвонила и радостно сообщила, где живет милая старушка. Дел у меня не было и я решила не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Резко развернувшись, чем ввела в недоумение отряд, сопровождавший меня, я отправилась к бабе Зое.
Зашла в магазинчик в одном из домов и разжившись тортиком отправилась к старушке. Если мне повезет и она меня вспомнит, получится совсем замечательно.
Позвонив в нужную мне квартиру, я представилась своим именем и добавила, что я из театра. Баба Зоя меня узнала и очень обрадовалась. Есть поговорка о том, что театр начинается с вешалки так вот пока баба Зоя отвечала за вешалку в нашем театре, мы по праву могли ей гордиться. Сколько ей было лет сказать трудно, когда я пришла в театр она была уже глубоко пожилым человеком. Но что всегда поражало это ее чувство стиля. Она была небольшого роста, может быть у нее были комплексы по этому поводу, а может быть она просто любила каблуки и шпильки. Как бы там не было, они были неизменными ее спутниками, что вызывало уважение и восхищение всего коллектива. Ее седые волосы всегда были уложены в прическу, а наряды удивляли элегантностью. Должно быть в юности она разбила не мало сердец. Ко всему этому баба Зоя была просто сборником романтических историй. Лично я считала половину из них плодом ее фантазии, а вторую половину- творчеством авторов любовных романов, поэтому редко с ней болтала, о чем сейчас жалела. Оказывается страсти кипят у нас под носом, стоит лишь обратить на это внимание.
Немного поболтав о театре, я призналась.
— Дело в том, что я пишу биографию, по просьбе одного влиятельного человека в нашем городе.
Старушка удивленно вздернула побелевшие от возраста ресницы.
— Биографию его матери. Марины Бессоновой. Не могли бы вы немного рассказать о ней? — спросила я.
— Это кто? Я такую и не знаю. — Вероятно она не знала фамилию Марины по мужу.
— Марины Николаевой. — пояснила я.
Баба Зоя задумалась, а потом воскликнула:
— А, Маринка! Ну да, знаю-знаю ее. А сама она не может что ли о себе рассказать?
— Марина погибла. Пять лет назад.
— Доигралась все-таки. Убил ирод.
— Что вы имеете ввиду? — мне бы удивиться, но я уже догадывалась, что услышу.
— Полюбовник ейный. Сергей.
— Марина погибла при пожаре, не думаю, что Макаров причастен. По крайне мере, все ее подруги утверждают, что он ее любит и до сих пор.
— Любить по-разному можно. Любовь у него такая… — она немного замялась, подбирая слово, — трагичная.
— Что же в ней трагичного?
— Он ее любил, она им вертела, как хотела. Вот и доигралась.
— Как же она им вертела столько лет на расстоянии? — усмехнулась я, думая о том, что вместо фактов баба Зоя будет рассказывать лишь свои фантазии.
— Приезжала она к Алке. Ее в санаторий отправила, а сама осталась. Вот он к ней и захаживал.
Я подумала, что старушка начала фантазировать, но она продолжила,
— Однажды, я возвращалась с танцев, я ходила в клуб бальных танцев, пока мой партнер был жив. Так вот, он передо мной прям прошмыгнул. Думала убивать пошел не иначе. Через два часа, пошла проверить, она дверь открыла, халат наспех застегнут-пуговицы перепутала, раскрасневшаяся, говорит: «Все хорошо». И по быстрее от меня отделаться хочет.
— И часто такие свидания были? — подобрав с пола, упавшую от удивления, челюсть спросила я.
— Один раз я видела, врать не буду. Лет двадцать назад. Но кто ж им помешает в другом месте видеться.
Вот это поворот. Мысли скакали как козы в поле, если у них были встречи, но по каким-то причинам они не могли воссоединиться, спросить-то у нее, зачем она его подставила Сергей Петрович был просто обязан.
— Вот слушай внимательно и запоминай, потом запишешь красиво. Маринке было шестнадцать лет, когда этот черт появился. Не знаю где их судьба свела, но он пришел к Алке, и прямо так и заявил: «женюсь». Она конечно, от восторга не визжала, но он нашел подход. Алке тяжело было тащить на себе девчонку, а Серега тут и финансово помогать начал, и Маринка вроде под присмотром. Только от него за версту мертвечиной несло, ну это мое мнение. Как зыркнет, так удавиться хочется. Маринке он голову вскружил, и подарками завалил, в общем все были довольны. Алка переживала сначала, но потом подумала, что до восемнадцати еще два года, а там само рассосется.
— А сколько было лет Сергею и откуда у него были финансы?
— Двадцать шесть-Двадцать восемь, точно не скажу, но к тридцати подбирался. Деньги известно откуда, а то ты не знаешь чем он сейчас занимается. Большой человек в нашем городе. Ну так вот, — продолжила баба Зоя, — Маринка школу закончила с золотой медалью и хлопот не доставляла. Пошла учиться в педагогический, хотя всю жизнь театром грезила, но и Алка ее далеко отпускать не хотела, и Сергей тем более. Однако, вырвалась-таки девка, не знаю, как ей удалось, но поехала она пионервожатой на море. Вот как приехала, все у них на перекосяк пошло. Алка сама не своя, Маринка светится и Серега реже появляться стал. Маринка Алке заявила, что влюбилась и с Сергеем у них все кончено. Алка перепугалась, знамо дело, не отпустит он ее. А потом девка перебесилась и все встало на свои места: и с Сергеем помирилась и восемнадцатилетия дождались чтоб свадьбу сыграть, а эта дура взяла да и сбежала! Год ее не было, Алка посидела пока весточку ждала, а Маринка за это время и дитем обзавелась и мужем, прости Господи.
— А Сергей что?
— А что Сергей? Любит до сих пор наверно, вот и театр наш спонсировал долго в память о любви этой.
— А при чем тут театр, она же не стала актрисой?
— Не стала, но театр любила и он ей обещал, что и без актерского образования примой сделает, но она выбрала другой путь.
— Странный поступок, сбежать, чтоб потом тайно встречаться, не находите? — Поделилась я размышлениями с бабой Зоей. — И еще более странно то, что Макаров не пытался ее вернуть, и довольствовался этими ворованными свиданиями.