Осколки
Шрифт:
— На курорте. Это был курортный роман. Она была пионервожатой, а я приехал отдыхать.
— Что было дальше? Курортный роман не закончился на курорте.
Симаков молчал.
— Послушайте, Андрей, вам лучше рассказать. Вы все равно расскажете, но зачем беспокоить ваших родных и проливать лишнюю кровь?
— Боюсь ты тоже долго не проживешь, если я буду с тобой откровенен. — ухмыльнулся мужчина.
— Вас это не должно беспокоить. Рассказывайте.
— Маринка была слишком добродетельна и порядочна, а во мне кипела молодая
— Невинность-подсказала я.
— Да! Точно! — Обрадовался Андрей, а Глеб напрягся еще больше.
— Но вы не оценили подарка?
— На кой черт она мне сдалась со своим дружком-бандюганом! Я просто собирался покорить очередную вершину! У меня была любимая девушка и Маринка в мою жизнь не вписывалась!
— А Макаров? Он вам угрожал?
— Я думал, он меня убьет. Сначала очень испугался, но потом понял, что он до ужаса боится ее потерять, и хоть вишенка на торте была уже съедена, он предложил мне денег, много денег.
— Сколько?
— Пол миллиона, но я сторговался на восемьсот тысяч. Забрал деньги и исчез, без объяснений.
Я кинула взгляд на Глеба, он был бесконечно зол, желваки ходили на его лице, и он держался изо всех сил, а я молила Господа, чтоб он не убил старика, до того, как тот закончит рассказ.
— Вы знали, что Марина беременна?
— Это было скорее поводом по-быстрее смыться, чем остаться. — Хмыкнул Андрей.
— Тогда перейдем к самому интересному: зачем в ее жизни появился Бессонов?
— Уверена, что он хочет это знать? — Кивнул он в сторону Беса.
— Нет, но мы с вами рискнем, помните о дочери. — Улыбнулась я.
— Мы с Леней дружили еще с детского дома, конечно я ему рассказал откуда деньги. Тогда у нас появилось желание разыграть эту партию еще раз. Если Макаров такой лох, что не может свою бабу в узде держать, грех этим не воспользоваться. — Рассмеялся Симаков. — Он возник в жизни Маринки, как мой друг, разыскивающий меня. Я ведь без вести пропал. Эта романтичная чушь должна была запудрить ей мозги. Добился перевода в их город, и они начали тесно контактировать, при чем все это было окутано ореолом тайны, опять же романтика. Только Леня начал копать, и раскопал. Оказалось, что Макаров по малолетке отмотал срок за убийство с целью ограбления! Кого вы думаете он убил?
— Мать Марины? — догадалась я.
— Это была бомба! Маринка до старости лет якшалась с убийцей своей матери! Представляешь, что было бы если б она это узнала!
— Но она не узнала.
— Леня уговорил ее состряпать дело и сбежать. Они бы, конечно, далеко не ушли. Он устроил поджог и выкрал то старое дело.
— Макаров всю жизнь платил за то, что Марина находится в неведении?
— Я предлагал Лене, взять по максимуму один раз и оставить ему эту дуру, но это была золотая жила, тем более Маринка носила ребенка Макарова. К тому же Леня ее любил, сначала все было по расчету, но потом стало понятно-он влюбился. Бессонов не мог остановиться и не зря. Макаров содержал всех: и Бессоновых, и меня, и эту шлюху Агнесс с ее театром.
— При чем тут Агнесс? — удивилась я.
— Леня с ней роман закрутил, очень ребенка хотел. Маринка бы ему не родила. У нее был Глебушка- свет в оконце. А Агнесс родила, не бесплатно, конечно. Потом долго деньги из Лени тянула, пока он не пригрозил, что убьет ее.
Мои глаза полезли на лоб, но я успела заметить, что Бессонов и до этого пребывавший в шоке, теперь стоял бледный как покойник. Видимо, ничто человеческое ему не чуждо.
— Хотите сказать, что Борис… — промямлила я.
— Я ничего не хочу говорить, но ты меня вынуждаешь. — Он опять истерично хохотнул. — Маринка Леню не любила, и через какое-то время он узнал, что рога у него ветвистые. Он пробовал Макарову угрожать, что расскажет все ей, но они оба знали, что он этого не сделает. Макаров слишком хорошо платил и она не стоила того, чтоб потерять такой источник дохода.
— Значит этот компромат искал ваш зять?
— Я не знаю, чего он искал, идиот. Мы не были близки и я ему эту историю не рассказывал.
— А кому рассказывали?
— Сыну рассказывал, и то малую часть.
Дальше было спрашивать бессмысленно. Вероятно, Антон рассказал Павлу, а тот решил, что у него получится доить Макарова.
Я поднялась со стула и направилась к выходу из подвала, Глеб остался с Симаковым. Я уже поднималась по лестнице, когда услышала выстрел. «Другого исхода быть и не могло», — подумала я с тоской. Если бы много лет назад это сделал Сергей Петрович, жизнь Марины сложилась бы совсем по-другому.
Я прошла в гостиную и села на диван, что делать дальше я не знала. Уйти мне никто не даст, да и я так устала, что мечтала только о теплой ванной и мягкой постели, пусть даже в доме Бессонова. Борис стоял у окна с бокалом виски, повернувшись ко мне спросил:
— Будешь?
— Пожалуй не откажусь.
— Он тебя не отпустил? — Борис протянул мне стакан.
— Нет, я остаюсь ровно до тех пор, пока он не наиграется. Таков уговор, но я сторговалась на разговор с Симаковым. — Хохотнула я.
— Брось, ты остаешься, потому что тебе этого хочется. Вы поженитесь и нарожаете мне кучу племянников.
Я смотрела на него и не понимала, как у Агнесс мог родиться такой замечательный сын. Я никогда не питала к ней добрых чувств, а сейчас и вовсе ненавидела. Наверно, если бы на месте Андрея в подвале оказалась Агнесс, я застрелила бы ее сама.
Мои размышления прервал Глеб:
— Боюсь, вам придется перенести ваше «чаепитие». Мы едем домой.
— Что за спешка? — Удивился Бор. — Может стоит подождать до утра?