Осколки
Шрифт:
— Чай. Пей. А то чего доброго еще заболеешь и нарушишь мои наполеоновские планы.
— Может просветишь? — Я уселась, продолжая кутаться в одеяло. — Я не против чая, даже если он с мышьяком, но в наручниках это сделать затруднительно.
— Уверен, ты справишься. Что за апатия на тебя нахлынула?
— Это не апатия. Это реальный взгляд на вещи. Мы уже не жильцы. Бес действительно решит, что я ушла сама. Он нас найдет, это вопрос времени.
— Брось, если все выгорит, ты уже завтра будешь дома.
— Что должно выгореть?
— Завтра я получу за тебя выкуп. Полтора лимона.
— Ни такая уж большая сумма. Даже обидно как-то.
— Долларов
Я присвистнула:
— Никто не заплатит за бабу столько денег. Тем более Бес.
— Не Бес. Клим. Клим заплатит.
— Сегодня что вечер чудес? С какой стати Климу тратить столько денег на чужую девчонку?
— Видишь ли, дядя прикипел душой. Когда я искал компромат, я вышел на него. Его эта тема очень заинтересовала и он намекнул, что у Беса есть слабость: одна милая актриска, играет в местном театре. Бес время от времени наведывается на спектакли, а иногда и вовсе вытворяет неведомую ерунду. Например, устроил какой-то нелепый конкурс, на котором она заведомо выиграла автомобиль! — Я вытаращила глаза, отказываясь верить в услышанное, а Антон продолжил. — Ну почему бы не вручить ключи лично? Что за детский сад? Так вот, я решил обыграть это обстоятельство. На мое счастье, Бес тоже решил активизироваться. Столько лет прятался в тени и вот! Что это, если не провидение?
Толи от чая, толи от того, что в доме стало тепло, меня дико разморило и я прервала исповедь Антона:
— Провидение обычно случается во благо, вряд ли преступление, которое ты задумал, можно к этому отнести. Что за странный чай?
— С травами, успокаивающий. Просто снимает напряжение и клонит в сон, не переживай.
— С коноплей что ли? — Картинка перед глазами потеряла четкость и я с трудом могла сосредоточится. — Из твоего рассказа следует, что выкуп все-таки стоит просить у Глеба.
— Ты сама сказала, он нас убьет.
— Тебя — да. Насчет себя уже не уверена. Столько время потратил.
— Я должен был убрать тебя как свидетеля, после того, как ты передашь мне флешку. Однако, Клим в последний момент начал истерить и все отменять. Любой ценой девчонку живую ему подавай и черт с ним, с компроматом. Чем ты их всех берешь?
— Но ты плевал на мнение Клима и взрыв все-таки был.
— Признаться честно, я не ожидал от тебя такой подставы. Ты казалась такой влюбленной идиоткой. Я был уверен, ты не сдашь меня, даже если тебя будут пытать. Но взрыв был. Риск всегда есть, брать тебя с собой- безумие. Оставить- безумие еще большее. Я оказался в скверном положении. Клим рвет и мечет, компромата нет и ты мертва. И тут я узнаю, что ты цела, невредима, да еще и ходишь, вынюхиваешь. Конечно, я сразу подумал, что ты бросилась на поиски меня, не поверив в мою скоропостижную кончину. Кстати, Бес в нее тоже вряд ли поверил.
— Но мне все-таки сообщил.
— Конечно, хоть ты и выбрала его, но зачем-то принесла мне флешку, правда липовую. В общем, логика в твоих действиях не прослеживалась вообще. И тут ты выходишь на Луговую, в девичестве Нечайкину. Тебя надо было убирать, только Клим был категорически против, но и узнать, что он заказчик ты не должна была. Он решил тебя припугнуть.
— Стой! Так это Клим пробил мне голову?!
— Извини, Любовь Моя, но если б это был я, мы бы сейчас так мило не болтали.
— Сукин сын! — Далее я разразилась гневной тирадой, состоящей практически полностью из непечатных слов.
— Он не дооценил твоего упрямства. Ты должна была испугаться и свернуть расследование. Ну или хотя бы обратиться к нему за помощью, а он бы уже направил тебя по ложному следу.
— Плевать я хотела и на Клима, и на тебя! Я искала единственный способ защитить себя от Беса- компромат.
— Нашла?
— Нет, но если бы и нашла, он имел силу только пока Марина Бессонова была жива. Тебе следовало выяснить, что ты ищешь, прежде чем ворошить осиное гнездо.
— Старик не особо разговорчив. Проболтался один раз по пьяни. Видимо, когда узнал, что Бессонов старший покинул наш бренный мир. Так сильно напился, что себя не помнил.
У меня закрывались глаза и я уже плохо соображала, что говорит Антон.
— Может снимешь с меня уже наручники? Врял ли я в состоянии сбежать.
— Ну уж нет.
— Плевать. — Чертыхнулась я и устроилась на ночлег.
Как только моя голова коснулась подушки, я тут же выпала из реальности. Сначала мне снилось море. Я шла по берегу, свежий морской бриз трепал мои волосы и раздувал полы платья, а я придерживала рукой шляпу с широкими полями, которая то и дело норовила улететь. На встречу мне шел Глеб, я увидела его издалека. На нем были светлые брюки и не было рубашки, капельки воды стекая по его мужественной груди искрились в лучах солнца. Я ускорила шаг, а затем и вовсе бросилась к нему на встречу. Глеб поймал меня и закружил в воздухе, шляпа все-таки слетела, я обхватила его крепкий торс ногами. Он придерживал меня за бедра а я смотрела на его безумно желанные губы, казалось я схожу с ума от желания снова и снова отдаваться лишь ему одному:
— Я люблю тебя…Глеб…Слышишь? Я безумно тебя люблю… — шептала я тихо и возбужденно.
Касаясь его лица руками, я целовала его чувственно и нежно.
Бессонов шагнул в сторону воды. Волны накрывали нас и выталкивали на берег, поцелуи приобрели солоноватый привкус. Аромат его тела смешался с запахом моря, и я уже не слышала шума волн, чувствовала только биение наших сердец, слившихся в единое. Наши тела раскачивались в такт с бушующими волнами, и я испытывала высшую степень наслаждения.
Мы лежали на берегу, и не могли насладиться друг другом вдоволь. Было ощущение, встречи после долгой разлуки. Глеб прижимал меня к себе, бесконечно повторяя:
— Ты моя. Только моя.
— И даже смерть не разлучит нас. — Расхохоталась я.
Я смотрела ему прямо в глаза, эти два осколка льда, ранящие своим холодным презрением, в этот раз пылали огнем. В них светилась любовь и нежность, которую трудно было связать с образом Глеба. Все, что было между нами до этого забылось и стерлось из памяти. Я была уверена этот мужчина меня любит. И мы будем счастливы не смотря ни на что.
Глеб играя с прядью моих волос, сказал, словно читая мои мысли:
— Мы будем счастливы, Любовь Моя, обещаю.
Я резко открыла глаза, Антон нависая надо мной играл прядью моих волос…
— Твою мать! — закричала я.
На мне не было одежды, я сделала попытку резко встать, напрочь забыв о наручниках. Моя рука была пристегнута к его руке и я свалилась прямо к нему в объятия. Антон поймал меня расхохотавшись.
— Отпусти меня, идиот! Мы — трупы!
— Я это уже вчера слышал.