Осколки
Шрифт:
Он заметно вздрогнул от ее острой колкости.
— Я понимаю, что вел себя как полный ублюдок по отношению к тебе. Во время наших отношений и после. Но ты точно знала, во что ввязывалась, Анжела. Я очень ясно и четко изложил свои условия. И что касается разрыва с тобой… ты точно знаешь, почему мне пришлось это сделать. Ты… слишком привязалась ко мне, слишком много заботилась.
Она с силой сжала кулаки, испытываю тоскливое искушение ударить его в челюсть, несмотря на то, что могла сломать кости на руке.
— Ну, теперь ты можешь быть уверен, что я больше не чувствую
Ник медленно улыбнулся сексуальной соблазнительной улыбкой, которая ни разу не смогла перебороть ее капитуляцию.
— Ты соблазняешь меня, чтобы я проверил на прочность всю твою новообретенную браваду. Но я здесь не для того, чтобы заманить тебя обратно к себе в постель, как бы интригующе это ни звучало. Я всего лишь беспокоюсь о тебе. Пол МакРейнольдс сказал, что ты не только самый большой трудоголик, которого он когда-либо видел, но и то, что ты почти ни с кем не общаешься в офисе и никогда не улыбаешься. И хотя он знает тебя такой, но я-то чертовски хорошо знаю, что этот скелет, бледная и без эмоциональная оболочка, которой ты стала… не Ангел, которого я когда-то знал.
Анжела вскочила на ноги, и ее щеки окрасились в розовый цвет, глаза ярко засверкали.
— Не смей меня так называть, — прошипела она. — Я не хочу слышать это имя от тебя.
Удовлетворение отразилось на его греховно-красивом лице.
— Ах, теперь ты выглядишь как минимум на половину живой. Может в этом и фишка… я должен найти способы, чтобы разозлить тебя. Может это выведит тебя из этого кататонического состояния, в которое ты погрузилась.
Она взглянула на него.
— Не льсти себе, Ник. В наши дни очень мало, что может вывести меня из себя, никто никогда не будет иметь такую власть надо мной, какую однажды так глупо я предоставила тебе.
Его голос был глубоким и почти гипнотическим.
— Но насколько я помню, тебе нравилось отдавать мне власть, Ангел, нравилось, когда я контролировал тебя. И ты всегда подчинялась мне. С таким желанием, с такой сладостью. Признаться, мне не хватает этого слепого повиновения.
— Я просто уверена в этом, ублюдок, — прошипела она. — Не много найдется настолько глупых и доверчивых женщин в этом мире, которые согласятся на твои безумные условия, как я. Очень жаль, что я совершила такую оплошность тогда.
Ник погладил большим пальцем подбородок, на котором, как всегда, была сомнительная двухдневная щетина.
— Иногда я задаюсь вопросом, правильно ли я поступил, отпустив тебя? — раздумывая произнес он. — Может мне стоило просто проигнорировать твои слова и все продолжить, будто ничего не было. Но я думал тогда, что это был самый лучший путь — для нас двоих. Ты была слишком молода и тебе стоило наладить свою жизнь.
Анжела с ужасом почувствовала, как ее глаза становятся мокрыми, и ухватилась за стол, поскольку ее ноги опять начали дрожать.
— За исключением того, что я так и не наладила, — прошептала
Он с ужасом смотрел на нее.
— Ты хочешь сказать, что я виноват в том, как ты выглядишь? За то, что ты ужасно похудела, спряталась от всего мира, за мертвый взгляд в твоих глазах, все это из-за меня? Потому что ты не могла пережить, что я…
— Единственное, что я хочу сказать — я больше никогда не хочу иметь с тобой никаких отношений, — перебила она. — Я не ожидала такого жестокого поворота судьбы, что ты вдруг появишься в моем кабинете, но это не означает, что мы должны видеться и общаться друг с другом. Ты для меня ничто, Ник, ни друг, ни любовник и определенно не мой мастер. Так почему бы тебе не убраться отсюда, забыв о моем существовании, так же, поскольку ты отлично управлялся с этим в течение всех этих лет.
Смуглое, оливкового цвета лицо Ника заметно бледнело от каждого ею резко произнесенного слова.
— Кто сказал, что я забыл тебя? — спокойно поинтересовался он. — Я сказал Полу чистую правду — ты не та женщина, которую может забыть мужчина. И то, что я не вмешивался в твою жизнь, это ради твоего же, черт побери, блага, но это совсем не значит, что я не вспоминал тебя.
От его слов она почувствовала, как покалывает позвоночник, будто от надежды или радости, или просто от его слов. Но Анжела заставила себя подавить эту реакцию, отказываясь выискивать более глубокий смысл в его словах.
— Это мило, Ник, правда. Но ты не должен беспокоиться, потому что теперь это не имеет значения. Ты поставил большую жирную точку… твердо, насколько я помню… и, скорее всего, ты был прав. Возможно, так было лучше, для моего же блага. Признаю, что это заняло у меня некоторое время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, но я могу честно сказать, что целиком и полностью согласна с тобой. И в редко, когда вспоминала тебя за это время, у меня не было ни воспоминаний, ни чувств. Всего лишь спокойное онемение от всего.
Она всегда удивлялась с какой быстротой Ник мог передвигаться для такого большого мужчины. Это была одна из многих причин, почему квотербэк НФЛ, заваливал всех, принимая самый жесткий удар в оборонительной линии за все время игры, и меняя ее ход.
Он только что стоял по другую сторону стола и вдруг в следующую секунду уже находился рядом с ней, жестко схватив ее за руки, и она испугалась, что он собирается ее как следует встряхнуть.
— Я тебе не верю, — выпалил он. — И ты знаешь, что говоря подобные вещи, только соблазняешь меня тем, насколько быстро я смогу взломать твою защитную оборону из льда, в которую ты себя заключила. Хочешь увидеть, — прошептал он, — как быстро я смогу заставить тебя кончить? Насколько я помню, раньше мне не требовались особых усилия, практически я даже не затрачивал времени со своей стороны.