Осколки

Ниссенсон Джанетт

Еще одно движение плеч было единственным признанием Ника похвалы Пола. И Анжела подумала с растущим чувством ярости: «А что еще можно о нем сказать?» Само имя Ника Мэннинга было синонимом успеха, богатства и власти, брокера с репутацией, превращающего все, до чего он касался в золото, имеющего особую редкую роскошь — разборчиво выбирать своих клиентов, фактически не интересуясь бизнесом.

Анжела заставила себя улыбнуться в ответ, так широко, что она испугалась, что ее скулы могли треснуть от усилий.

— Ну, если кто-то способен на такой подвиг, я уверена, что это только ты, Ник.

Ник открыл рот,

чтобы ответить, но Пол подтолкнул его на выход.

— Анжела, мы больше не будем тратить твое время. Я знаю, как ты ненавидишь, когда тебя слишком часто прерывают во время рабочего дня. Ник, может тебе будет интересно узнать, что Анжела — одна из наших самых перспективных молодых брокеров. Она пошатнула первую десятку брокеров по суммам прибыли в прошлом месяце.

Улыбки Ника оказалось ей вполне достаточно, чтобы у нее подогнулись колени, и запульсировала кровь, наполняя жаром ее замерзшее тело.

— Да, мне это интересно узнать, Пол, — лениво произнес он. — Но я особо не удивлен. Я всегда знал, что у Анжелы большой потенциал. Я очень рад услышать, что она оправдала мои ожидания.

У нее буквально челюсть упала от шока, и она почувствовала жар на своих щеках. Но прежде чем она собралась ответить, Пол вытащил Ника из кабинета, и она услышала, как Кара нервно захихикала, когда Ник что-то сказал ей своим низким голосом. Анжела закатила глаза, легко представив игривый комментарий, который Ник выдал ее очаровательно наивный помощнице. Женщины всегда тянулись к нему, как пчелы на мед, и ревность, которую она чувствовала, фактически сдирала с нее кожу, тем более, что она никогда не осмеливалась подкалывать или подзадоривать его, вызывая у него такое же чувство.

Подобно дамбе, которую только что прорвало, все чувства, которые она так хорошо подавляла — гнев, боль, горечь, ревность, отчаяние, печаль — возвращались, желая отомстить за то, что она не давала им волю столько лет, затопляя ее разум и сердце, пока ее снова не начала бить дрожь. Только на этот раз она тряслась не от холода или шока, а от ярости — полностью уничтожающей ярости. Ей хотелось кричать, ругаться, бить кулаками, пинать и кусать, бросать вещи и наблюдать, как они разбиваются на крошечные кусочки. Вместо этого она лихорадочно ходила взад-вперед по совсем не широкому, скудно обставленному кабинету, вонзая ногти в ладони с такой силой, что было даже удивительно, что не выступила кровь.

Кара взволнованно ворвалась в кабинет, готовая поделиться мнением о супер сексуальном Нике Мэннинге, но застыла на месте. Она во все глаза пялилась на своего босса, всегда такую сдержанную, всегда спокойную Анжелу, которая в данный момент выглядела так, словно ее должен был разбить инсульт. Яркий цвет пятнами расцветил ее обычно бледные, как смерть, щеки, и ее карие глаза метали молнии. И распущенные блестящие черные волосы, струившиеся по спине, сейчас были собраны в тугой узел на затылке, Кара отскочила назад испугавшись, когда Анжела стукнула кулаком об угол своего стола.

— Ну, ты… ах, в порядке? — робко отважилась спросить Кара. — Ты, кажешься,… ну, расстроенной, хотя это мягко сказано. Я никогда не видела тебя такой, Анжела.

Глаза Анжелы горели лихорадочным светом, когда бросила свой взгляд в сторону Кары.

— Как он… почему он здесь? — Бормотала она, словно спрашивая саму себя. — Я не понимаю,

как он здесь оказался.

Кара почувствовала беспокойство, наблюдая за своим необузданным боссом, злость которой только усиливалась.

— Ты имеешь в виду Ника Мэннинга? — Осторожно спросила она. — Ты знаешь его?

Анжела кивнула, возобновив свое бешенное кружение по кабинету. — Мы… работали вместе. Несколько лет назад, когда я закончила Стэнфорд. Но я никогда не думала, что он уйдет из «Джессап Приора». Никогда не думала, что увижу его снова. — Она снова ударила кулаком, но на этот раз по книжному шкафу. Ее голос треснул, как только она добавила:

— И особенно я никогда не думала, что увижу его здесь.

Анжелу трясло всем телом, и она схватилась за угол своего стола, чтобы удержать себя в вертикальном положении. Испугавшись, Кара быстро схватила один из стульев для гостей и подставила своему боссу.

— Боже, ты выглядишь так, как будто упадешь в обморок, Анжела, — сказала ей Кара с тревогой. — Давай я принесу тебе стакан воды. Или, еще лучше, немного сладкого. Держись. И не падай в обморок.

Прошло много времени с тех пор, когда у нее была последняя паническая атака, но она знала эти ощущения, которые накатывали на нее сейчас. Почти с отчаянием она закрыла глаза, обхватив свое трясущееся тело руками и заставила сделать долгие, успокаивающие вздохи.

В течение первых нескольких месяцев после того, как с Ником все закончилось, панические атаки стали для нее ежедневными, вернее, по две или три в день. Но потом она обнаружила, что как только блокирует все свои эмоции, а также мир вокруг себя и чувства, что она готова слететь с катушек или перестать дышать, или кричать, пока не потеряет голос, атаки вдруг исчезли. До сегодняшнего момента, пока несколько минут назад источник ее незабываемых кошмаров, не вошел случайно в ее кабинет.

С таким видом, как будто он имел полное право находиться здесь, подумала она с поднимающейся яростью. Словно она была бы однозначно счастлива увидеть его после стольких лет, обрадовавшись бессердечному ублюдку, впустив его в свое святилище, которое она с такой тщательностью выстроила, открыв свои объятия. Как будто она не посвятила ему одиннадцать месяцев и пять дней рабского поклонения, или как будто они были самыми случайными деловыми партнерами. Как будто он не вырвал все еще бьющееся сердце из ее груди и не раздавил его своей огромной рукой на миллион крошечных осколков. Как будто он не уничтожил ее полностью и окончательно, разбив и повредив.

— Вот, выпей воды. Ты должна все это съесть и не спорь.

Анжела почти рассмеялась над свирепым взглядом своей ассистентки, но молча взяла стакан воды, который Кара поднесла к ее лицу. Руки по-прежнему дрожали, пока она пила, поэтому вода выплеснулась на ее черные брюки костюма от Стеллы Маккартни. Кара отпустила стакан, как только Анжела сделала несколько глотков, чтобы разорвать обертку шоколадки.

И несмотря на то, что Анжела не ела молочный шоколад с тех пор, пока себя помнила, она заглотила его в удивительно короткие сроки. Шок и паника, которые она переживала, постепенно уступали место необычному спокойствию, граничащему с безмятежным состоянием, поэтому когда Кара открыла свое мини-печенье «Знаменитый Амос», Анжела автоматически стала класть его в рот.