Осколок ока разума
Шрифт:
Вид у сержанта был такой, словно он исходил потом под доспехами. Он неуверенно ответил:
– Н-нет, сэр. Мы просто предполагали...
– Никогда не стройте предположений, сержант. Вселенная набита людьми, которые погибли из-за того, что верили в предположения.
– Он вежливо обернулся к Люку и Лее: - Ваши удостоверения личности, пожалуйста.
Люк сделал вид, что роется в одежде, и постарался придать своему лицу удивленное выражение, не обнаружив несуществующего удостоверения. Принцесса
– Мы, наверное, потеряли их в драке, - заявил Люк и сделал торопливую попытку перевести разговор на другую тему: - Эти пятеро - теперь их трое напали на нас без предупреждения и...
– Вранье!
– энергично запротестовал один из шахтеров. Он посмотрел на Граммела, ища сочувствия, но не нашел его.
– Ты, - очень спокойно сказал ему Граммел, - заткнись. Мужчина с готовностью повиновался.
В комнату вошел штурмовик и заискивающим тоном позвал:
– Капитан-надзиратель!
Граммел, похоже, был раздражен тем, что его прервали:
– Да, в чем дело?
Солдат подошел к столу и что-то зашептал Граммелу на ухо. Тот вроде удивился:
– Хорошо, я поговорю с ним, - и направился к двери.
Появилась невысокая закутанная фигура, и они с Граммелом занялись оживленной беседой. Люк не мог ничего разобрать, кроме отдельных слов.
Наклонившись к Принцессе, он прошептал:
– Не нравится мне это, Лея.
Она сердито прошептала в ответ:
– У тебя есть поразительное свойство, Люк, сводить любые, даже мучительно неприятные обстоятельства, к чисто бытовым вопросам.
Вид у Люка был обиженный. Капитан-надзиратель продолжал беседовать с закутанной фигурой, которая затем низко поклонилась и поспешила вон из комнаты. Люк вяло раздумывал о том, было ли существо под накидкой человеком или туземцем. Его размышления прервало возвращение Граммела.
– Это вы, шахтеры, начали драку, - заявил он тоном, не терпящим возражений, подчеркнуто исключая Люка и Лею из их числа.
– Да, но, капитан-надзиратель, - подобострастно начал самый крупный из троих шахтеров, - нас спровоцировали. Мы только пытались соблюдать городской закон о драках.
– Нарушив его, - возразил Граммел, - и напав на юную леди?
– Это была шутка, - отважился сказать мужчина, - мы только хотели сначала немного позабавиться.
– Ваши ЗАБАВЫ обойдутся вам в штраф в размере половины зарплаты за рабочий период, - объявил Граммел.
– Я не собираюсь проявлять к вам снисходительность.
Трое мужчин выглядели обескураженными.
– Шахтерские законы здесь очень мягкие и дают вам изрядную свободу в часы отдыха, - теперь он смотрел на них сердито.
– Но тем не менее, нападение с целью убийства не отвечает представлениям Империи о продуктивном досуге. Независимо от того, - добавил он как бы в запоздалое пояснение, - какого мнения придерживаюсь лично я в этом вопросе.
Расхрабрившись, один из шахтеров решил попытать счастья. Выступив вперед, он заявил:
– Капитан-надзиратель, я подаю апелляцию.
Граммел посмотрел на него взглядом ботаника, увидевшего новый вид сорняка:
– У тебя есть такое право. На каком основании?
– Краткость... краткость правосудия и неформальные обстоятельства, наконец, выдавил шахтер.
– Очень хорошо. Поскольку я представляю здесь закон Империи, я рассмотрю твою апелляцию сам, - Граммел с минуту помолчал, затем непринужденно заявил: - Твоя апелляция отклоняется.
– Тогда я апеллирую к представителю Имперского департамента ресурсов, заведующему деятельностью шахт, - настаивал мужчина, - я хочу, чтобы решение было пересмотрено.
– Конечно, - согласился Граммел. Он подошел к стене позади стола. Достав из потаенного места брусок из пластика, он нажал кнопку на одном конце и вернулся, обойдя стол.
– Наша беседа записана, - сообщил он во всеуслышание.
Граммел нажал еще одну кнопку, и на бруске появилась бегущая строка, двигавшаяся по ее навощенной поверхности. Когда запись закончилась, Граммел поднял и резким движением воткнул один конец жесткого пластика прямо в глаз спорщика.
Кровь и пульпа брызнули во все стороны, и шахтер с криком повалился на пол. Один из его товарищей в ужасе склонился над ним, стараясь остановить струю крови, бившую из погубленной глазницы. Кровь струилась ручьями по лицу и комбинезону шахтера.
– Вы трое, можете идти, - будничным тоном, словно ничего не случилось, сообщил им Граммел.
– Сержант!
– Капитан-надзиратель?
– Отведите этих троих в задние камеры. Их двое товарищей могут присоединиться к ним, как только достаточно оправятся. Пусть посидят немного и подумают. Запишите их имена и регистрационные коды, это облегчит им выплату штрафа. Разве что, - закончил он, постукивая бруском записывающего устройства по ладони, - кто-нибудь еще захочет апеллировать к суду.
Когда двое шахтеров полупонесли-полупотащили своего потерявшего сознание товарища к выходу под конвоем, Граммел ткнул бруском в их направлении.
– Его глаз сохранился, знаете ли. Он навечно записан здесь. Приведите его, когда он придет в себя, я дам ему еще раз на него посмотреть.
Сержант проводил стражников и шахтеров, затем вернулся, встав на вахту у двери.
– Не люблю я этих административных тонкостей, - любезно сообщил Граммел Люку и Принцессе.
– Но это совсем неизведанный, неисследованный мир, и я не могу терять много времени. Иногда мои решения должны быть быстрыми и жесткими.