Осколок
Шрифт:
Как только тот появился с кипами каких-то бумаг, Василий повернулся к нему и вытянулся в струнку, не зная, чего ожидать. Так и стоял молча, пока лейтенант сам не обратился к нему.
– Явился?! Жених...
– Так точно, гражданин начальник.
– Я тебе через час сказал, а ты...
– он посмотрел на часы, хмыкнул недовольно, откашлялся,
– Спасибо, гражданин начальник!
– Василий шагнул к столу и взял свои документы, - Разрешите идти?
– Иди, сказал! Не мозоль глаза! Свободен!
Шатаясь от неожиданного счастья и ещё не веря, что всё обошлось, Василий шагнул из кабинета, прислонился к стене и закрыл глаза, переводя дух. Постоял немного и вышел на улицу. Документы в руке, в голове туман. Решил взглянуть на паспорт. Присел на корточки, как раньше, открыл заветные странички... Так, серия... номер... выдан... Вдруг глаза споткнулись на букве «и» в фамилии... Прочитал ещё раз: «БублИй». Какой такой БублИй? И ещё раз прочитал, буква «и» никуда не исчезла, только царапала взор. Не может быть, ошибка, не БублИй должно быть, а БублЕй. Конечно, БублЕй… Точно, ошибка… Надо исправить.
Лейтенант, вернее сказать, лейтенантик Пустоватов был до крайности поражён и недоволен, когда в открывшуюся дверь проник Жених и, протягивая только что выданный ему паспорт, стал нести какую-то околесицу про букву в фамилии. Пустоватов мгновенно возненавидел этого жалкого человечишку, и ненависть эта вскипала и вскипела до того, что в голове Пустоватова как будто что-то щёлкнуло и надломилось. Волна гнева накатила и захлестнула сознание, глаза мгновенно стали кроваво-красными, и он, почти ничего не соображая, заорал так, что серебристые лиственницы стен барака чудом не развалились: «Ещё десять лет захотел?! Подонок!!! Я тебя...» Тут он стал хвататься за кобуру, и неизвестно чем бы дело кончилось, но Василий бросился вон из кабинета и, не оглядываясь, побежал прочь, ожидая каждую секунду выстрела в спину.
Выстрела не последовало, иначе я не писал бы сейчас эти строки, не шевелились бы осколки памяти, не кололи, не бередили, и потому посвящаю я эту главу всем таким же
ОТПУСК
Сегодня, в день 100-летнего юбилея Василия, начинаю я эту главу. А ещё потому начинаю, что ровно шестьдесят лет назад случилась радость необыкновенная - Василий поехал в отпуск. С 35-го года впервые выдалась такая возможность!
Для колымчан отпуск - это большое событие. Выехать на материк, как называют они все другие края нашей страны, удаётся не каждый год, уж больно дорогая дорога. Не могу отвечать за нынешние времена, но раньше с Колымы в отпуск ездили раз в три года, накопив побольше дензнаков. Зато длился этот отпуск месяцев пять-шесть. Кр-р-расота! За полгода можно и в столицу наведаться, и у моря Чёрного поваляться на песочке, а то и в Прибалтику заглянуть или на Кавказские горы слазить, да водички напиться минеральной. Ну а уж родителей посетить, родственников близких или дальних, это, просто, само собой, необходимо.
Для Василия же… Да боже ж ты ж мой же ж! Что тут говорить?!
Вы, конечно, помните о кринке, в которую Матрёна сложила фотографии семейные, документы, сбережения – шутка сказать, шестьдесят четыре золотых червонца царской чеканки! – и закопала под саду под яблонькой, чтобы фрицы не нашли? Помните? Ну, вот. И Василий помнил, мать ему в письме об этом написала сразу после войны.
Только вот какая случилась фигулечка – году в 48-м довольно большой кусок участка отошёл колхозу. Почему? Знать не знаю и ведать не ведаю, только отошёл он колхозу на совершенно законных основаниях. А как отошёл кусок, отъехал, можно сказать, так колхоз скоренько, даже кажется, наспех, межевание произвёл, забор передвинул и дорогу проложил вдоль забора.
Матрена же, как назло, запамятовала под какой яблонькой кринку сховала. Казалось ей, что под белым наливом в правом от хаты углу сада…
…А белый лев дождался Василия и Анастасию…
С.КОЧНЕВ
(Бублий Сергей Васильевич)
РФ, Санкт-Петербург
e-mail: