Осколок
Шрифт:
Только миновали поворот на Снежную Долину, как заметил Василий в зеркало заднего вида грузовик, который летел, обгоняя колонну, машина за машиной.
– Дурак!
– мелькнуло в голове у Василия, - На кладбище торопится.
«Дурак», это, конечно, грубовато, поэтому будем именовать лихого баракнокрута просто «лихач».
Машину «лихача» заносило, она шла юзом. Было понятно, что идёт без цепей, на голимой резине, но все-таки упорно рвётся выскочить вперёд.
Минута-другая, и вот уже «лихач», пристроившийся за машиной Петро, выскочил резко влево и рванул, обгоняя...
Василий
Василий мгновенно ударил по тормозам, давая «лихачу» пространство для манёвра, но тяжёлый бензовоз на гладком льду трассы продолжал движение, начисто отрицая глупые и бесполезные тормоза.
«Лихач», пытаясь избежать крушения, резко рванул руль вправо, от чего его грузовик пошёл юзом, завилял и задним бортом рубанул в передок кабины Василия, начисто снеся передний мост.
И летели в разные стороны колёса…
и кабина рухнула, лишившись опоры своей…
И смяло кабину от могучего удара,
и костлявой смертельной рукою
зажало Василия в ней…
И по льду скользил бензовоз
без передних ног своих оставшийся,
как калека оставшийся без ног и протезов…
И обрушилась машина с откоса в пустыню заметённую
и покрытую ледяной коркой,
и лишь верхушки кустов торчали из неё,
и поехала по корке ледяной,
и проехала много метров,
унося зажатого в кабине Василия
и загорелась…
Тут остановилась колонна машин,
за бензовозом Василия ехавшая,
и встречная колонна остановилась.
А «лихач» продолжал движение своё,
как бы ничего не ведая.
Василий, получивший зверской силы удар в грудь, весь израненный осколками лобового стекла, сознание, тем не менее, не терял и пытался выбраться из кабины. Распахнул дверцу и с трудом высвободил зажатое тело. Остались внутри только ноги в новых валенках. Дело за малым – высвободить из валенок ноги.
К бензовозу уже приближались спешащие на выручку мужики.
– Не подходи! – заорал Василий, - Взорвётесь!
Петро и другие шофёры, выскочившие на помощь, опасливо остановились. Бензовоз уже пылал во всю, и пламя
– Валенки новые… Ноги!!! Петро! – вопил Василий, - Бросай мне верёвку!!!
Петро стоял, как гранитный монумент, с широко раскрытым ртом.
– Петро!! Верёвку скорее бросай!
Очухался Петро, рванул к своему грузовику, вытащил из-под сиденья пеньковый канатик и бегом обратно.
Подлетел к машине поближе и, раскрутив канатик, как заправский ковбой, поймал петлёй Василия.
– Васёк, держись крепко! Мужики! Тянем, тянем!!!
Тут подлетели другие шофёры…
Дальше, как в сказке про репку, началось:
– И раз!
Тянут-потянут… А Василий руками отталкивается от кабины…
– И ещё раз!
Тянут-потянут… А Василий ноги освободить старается…
– Ну, вместе! И ещё раз!
И вытянули репку…
Из зажатых валенок выскользнул Василий, шлёпнулся на ледяную корку, и потащили его мужики на канате подальше от бензовоза… Метров двести оттащили. Кто-то бегом принёс ему боты рабочие старые, «Прощай молодость» звались раньше.
Вскочил Василий, от пут освободился, в боты ноги сунул и снова к машине норовит рвануть, на боль в груди внимания не обращает, на порезы и кровь внимания не обращает, в голове одно крутится: «Новые валенки вытащить надо!»
Навалились на него мужики, прижали, а он всё вырывается и уже почти без голоса кричит: «Валенки там... Валенки новые... Твою мать! Сгорят же!»
– Вяжи его, братцы! Видишь, моча в голову вдарила! На тот свет хочет!
И стали верёвкой Василия опутывать.
Тут и рвануло так, что взрывной волной раскидало всех. Слава богу, что не покалечило никого. И один валенок, огненным снарядом, просвистев мимо Василия, угодил кому-то в грудь, да с такой силой, что с ног свалил.
– О!
– подвёл итог Петро, - Дивись, Василь. То твой валенок вернулся.
Одним словом, и смех и грех.
Что с «лихачом» стало?
Поймали его сами водители той колонны машин, что на встречу шла, и сначала для порядку отметелили как следует, чтобы дурь и желание быстрой езды по гололёду навсегда из башки выбить, а затем передали на ближайшем милицейском посту в ласковые руки стражей дорожной законности. На посту его отметелили ещё раз, для профилактики и закрепления пройденного материала, так что когда наступило время идти ему на суд, уроки были усвоены твёрдо.
Василия, который скрючился на льду от вдруг навалившейся страшной боли в груди и спине, на попутке привезли в Магадан, где тут же был он определён в хирургическое отделение больницы. Обнаружилась трещина в грудине от страшного удара, и с ней заодно определили всезнающие эскулапы местного разлива ревматизм поясничного отдела позвоночника.
Спина и в самом деле болела так, что только морфием удавалось снять боль, и тогда Василий мог спать.
Месяц почти прокуковал он на больничной койке. Боль в груди прошла довольно быстро, а вот со спиной творилось что-то непонятное. Никаких результатов усилия эскулапов не приносили, и по-прежнему засыпал Василий только после укола морфия.