Осквернитель Соломон II
Шрифт:
Соломон также вспомнил, что удовольствие — чувство, которое она испытывала реже всего. Да, удовольствие. Оно поможет сломать ее внутренний сдерживающий барьер, чем бы тот ни был.
***
Хаос старалась дышать и думать одновременно. Ее разум буквально взорвался, когда Соломон вышел из ванны в одном полотенце. Его тело было все еще влажным и блестящим от капелек воды, и, Господи, она хотела броситься к нему, упасть на колени и облизать каждый миллиметр его тела.
Но желание ее тела и разум противостояли друг другу, отказываясь взаимодействовать, двигаясь в разных направлениях! Ее тело находилось рядом с ним, готовое исполнить
И теперь он вел ее в душ, а она испытывала страх. Почему? Почему она так испугана? Словно ожидая этого вопроса, в ее голове тут же всплыл ответ на него. Потому что это будет больно. Она испытает невыносимую боль, когда он выберет Шантиль и выбросит Хаос из своей жизни.
Когда они вошли в ванную, девушка ахнула, как только он прикрыл за ними дверь. Она застыла на месте, глупо уставившись на душ. Соломон не произнес ни слова, когда отодвинул ее волосы в сторону и начал расстегивать ее платье. О, Боже. Это ощущалось так, словно ее готовили к погребению. Именно это она и заслужила. Быть растерзанной на части. Она должна запомнить это. Если Хаос сосредоточится, тогда все будет проще.
Его пальцы нежно ласкали ее, когда он спустил платье по плечам. Материя упала к ее ногам лужицей, а теплый воздух ванной комнаты обласкал ее обнаженную кожу, заставляя затвердеть соски.
– Присядь, - проговорил он ей.
Она прикрыла глаза, затем отвела взгляд вправо, посмотрев на сидение унитаза. Она осторожно присела, смотря строго перед собой, не поднимая взгляд, все еще пребывая в состоянии страха.
Он опустился на пол и обхватил ее правую ногу, расшнуровывая ботинок и снимая его. То же самое он проделал с левой ногой, после чего отставил обувь в сторону.
Он поднялся на ноги, и вновь ее тело противоречиво среагировало вразрез ее мыслям, когда она попыталась взглянуть на него. Соломон сбросил с себя полотенце, и с ее губ сорвался вскрик, громкий и стыдливый, когда она уставилась на его красивый член. Он повернулся к душу и отодвинул занавеску, пока ее взгляд неотрывно следовал за источником желания. Включая воду, он вновь протянул ей руку.
Хаос уставилась на нее, зная, что это был последний шаг перед всепоглощающим пламенем. Протягивая свою руку навстречу, она приняла его, вручила ему свою жизнь. Отдала свою душу. Она была уверена, что он даже не подозревал об этом. И это было нормально. Он не должен переживать из-за ее личных страданий. Никогда. Больше никогда она не позволит этому произойти.
Хаос забралась в душ и повернулась лицом к струям воды, прикрывая глаза в ожидании. От влажного пара, сконцентрированного в таком небольшом помещении, кружилась голова, плавя оставшееся в ней сопротивление.
Соломон развернул девушку лицом к себе, подставляя ее спину под струи воды, и помог ей намочить волосы. Каждое его прикосновение было подобно крошечным языкам пламени, неистово касавшимся ее плоти.
Его пальцы прошлись по всей длине ее волос и устремились к вискам... нежно пробежались по лицу. И двинулись ко рту. Ее губы приоткрылись с отчаянным вздохом, когда он погладил их подушечками пальцев.
Его пальцы исчезли, и она практически захныкала от внезапной болезненной потери его прикосновения. Начиная с ее стоп и поднимаясь выше, он омывал каждую часть ее тела. Такое трепетное внимание к ее плоти воплощалось для Хаос
Затем он приступил к омовению верхней части ее тела. Притянув Хаос к себе, он обнял ее, его лицо оказалось совсем близко. Хаос наблюдала за его руками, пока те гладили ее по животу, а его твердый член вжимался в нее. Она попыталась втянуть в легкие достаточное количество воздуха, когда почувствовала, как его эрекция набухла и дернулась у ее задницы, а его тяжелое дыхание обожгло ее щеку.
Одной ладонью Соломон прижался к ее лону, притягивая ближе к члену, в то время как другой рукой мыл ее груди.
– О, Боже, - наконец, ахнула она, растворяясь в огне - в огне обжигающих касаний его пальцев, что неспешно поддразнивали вершинки сосков. Ее лоно пульсировало с такой яростной силой, что это причиняло боль. Как будто понимая это, его рука опустилась к соединению ее бедер. Он скользнул пальцами, прижав их по обе стороны от пульсирующего желанием места, раздвигая складочки и обнажая клитор, когда сам толкнулся бедрами навстречу.
Хаос старалась заключить его член между своими ягодицами, желая ощутить его внутри себя, почувствовать его таким способом и так долго, как она того хотела. Он издавал те самые звуки, грудные и гортанные, которые заставили ее еще отчаяннее желать этого.
Наконец, Соломон прикоснулся к ее клитору, и Хаос вскрикнула. Она ощущала мыльную пену на его пальцах, идеально скользящих по ее промежности. Почувствовав, что не может устоять на ногах, она потянулась и обвила рукой его за шею, готовая почувствовать всю его длину, больше не задумываясь о смерти, оставляя мысли лишь о том, что происходило здесь и сейчас. О вспыхнувшем между ними пожаре, чье пламя стало невыносимо горячим. Безумно горячим.
Хаос вновь оказалась под душем, и Соломон ополоснул ее. Она стояла, подрагивая, когда он прошелся ладонями по ее волосам, а затем переместил ее таким образом, что струи воды стекали по всему ее телу. Потом она почувствовала, как Соломон вновь приблизился к ней, напоминая собой живую стену огня. Кончики его пальцев сжали ее лицо с двух сторон и, удерживая, прижались к ее подбородку, когда он скользнул ими вниз.
Он истязал ее лишь жаром своего дыхания, которое она ощущала на своих губах в течение долгих и томительных мгновений, пока Соломон не начал ее поглощать в буквальном смысле слова. Сначала, нежно лизнув, он чувственно прошелся языком по всей ее нижней губе, затем проделал то же самое с верхней. В ответ Хаос крепко схватилась за его запястья, чтобы предотвратить свое падение, так как ее колени едва не подогнулись.
Все, на что она была способна, это отчаянно хныкать и принимать энергию, которой он насыщал ее тело.
– Красавица, - прохрипел он, прежде чем глубоко погрузить язык в ее рот и лизнуть. Его полные губы чувственно посасывали и глубоко целовали ее.
– Соломон! – всхлипнула она, погружаясь в происходящее, погружаясь в него самого.
В одно мгновение ситуация изменилась, и Хаос оказалась прижата спиной к стенке. Соломон сокрушал ее своими губами и языком, скользя по шее, затем по груди. Она прошлась пальцами по короткому, бархатному на ощупь ежику его волос, умоляя уничтожить ее любым способом, который он выберет, только бы он сделал это. И сделал это как следует.