Осквернитель Соломон III

Бэйн Люциан

Глава 13

Возвращение в отель было наполнено миллионом невысказанных вопросов, ответов и требований, все из которых привели Соломона обратно к исходной точке... «Ты ненормальный? Ты что, сошел с ума?».

От нее, пока они ехали в машине, не исходило ничего подобного. Ничего, за исключением спокойствия, легкости и умиротворения. Больше никаких ответов, больше никаких вопросов. Единственное, что осталось, - это возмездие. И уверенность в ее голосе, когда она нарекла

себя этим именем и была пугающе убедительной. Он почти поверил ей. Что вновь его вернуло на пересечение трех полос, состоящих из испуга, паники и злобы.

Она не была Возмездием. Она была его женой. Его, чтобы защищать, его, чтобы лелеять и хранить, и, пока Господь не заговорил с ним, он будет оставаться ее мужем, ее авторитетом, даже если он был загнан в абсолютный ад отрицания.

К тому времени как они подъехали к главному входу отеля, напряженная атмосфера ослабла. Соломон восстановил контроль и разработал план.

– Я собираюсь заехать в магазин за продуктами, - обратился он к ней.
– Мне показалось, ты упомянула, что нам кое-что нужно.

– Да, - сказала она тоном, подтверждающим, что в ее маленьком мире мести все было замечательно и прекрасно.

И это хорошо. Соломон позаботится обо всем.

****

Соломон должен был кое-что провернуть. У него была только одна попытка, и он почувствовал, что Хаос настороже. Все было так же, как и тогда, когда он впервые встретил ее в хижине, и ему пришлось обманом заставить ее все ему рассказать. Только в этот раз ему необходимо было обманом заставить ее довериться ему настолько, чтобы он мог кое-что сделать.

Это означало, что его игра должна быть весьма находчивой. Он припарковался на стоянке и вздохнул.

– Я не буду бороться с тобой, - сказал он, делая свой первый шаг, произнося эти слова покорным тоном.
– Ты хочешь знать, почему я не буду бороться с тобой?
– спросил он, взглянув на нее.

Она скользнула по нему взглядом, оставаясь спокойной.

– Потому что я тебе доверяю, - ответил он.
– Я знаю, что ты любишь меня и никогда не причинишь мне боль. Я знаю, ты понимаешь, как много для меня значишь, и ты никогда не сделаешь ничего, чтобы отнять это у меня.

Слезы, которые катились по ее лицу, могли означать «конечно, я бы не причинила тебе боль» или наоборот – «я сожалею о том, что произойдет».

– Я понимаю, что жизнь ничего не гарантирует, красавица. И я знаю, что сейчас это может показаться эгоистичным с моей стороны, но...
– он замялся, молясь, чтобы слова были правильными.
– Мне страшно, - это не то, что он хотел сказать. Он посмотрел в окно, пытаясь сосредоточиться на своем плане, но его грудь сдавило от страха, в котором он только что и признался.

– Я в ужасе, - продолжил он, чувствуя, что честность была его лучшим шансом на успех.
– И сейчас я хочу тебя больше, чем когда-либо прежде, возможно, по той причине, что я знаю, ты можешь быть со мной недолго, и я понимаю, что это эгоистично, но ничего не могу с собой поделать.

Я не могу перестать испытывать желание сделать с тобой все то, о чем я так мечтал, как со своей женой. Я хочу сделать все это прежде, чем я, возможно, никогда не выберусь из этой передряги.
– Все его слова были правдой, но он ненавидел пустые беседы, полные фатализма, ведь они были далеки от того, что он на самом деле чувствовал. Но тихие всхлипы, вырывавшиеся из ее груди, говорили о том, что он, возможно, добился нужного эффекта.

– Ты... дашь мне хотя бы это, прежде чем сделаешь то, что считаешь нужным?

– Да, - кивнула она, и это единственное слово вызвало целую бурю эмоций.
– Я дам тебе все, в чем ты нуждаешься.

Соломон с облегчением вздохнул, вцепившись в руль, прежде чем наброситься на нее и прижаться к ее губам в жестком и голодном поцелуе. Он провел рукой по ее лицу, поглаживая подбородок большим пальцем. А затем прикусил ее губы в молчаливом обещании, тяжело дыша. Он нуждался в ней и нуждался в том, чтобы она желала этого так же сильно и безудержно, как и он, и когда она вцепилась в джинсы прямо поверх его члена, он понял, что она достигла нужного ему настроя. Готовая сделать все, что он попросит.

Он нашел отдел нижнего белья в торговом центре и затащил ее внутрь. Соломону не было необходимости притворяться в этом плане. Но он позволил себе иллюзию, что делает все это по-настоящему. И нет никакой надвигающейся опасности, а он просто ходит по магазинам со своей женой в поисках самых возбуждающих нарядов, которые он только мог найти. Как только его внимание сместилось на игрушки, он официально вышел за пределы знакомой ему сферы. Соломон никогда прежде не использовал их. Даже никогда не задумывался об их использовании. Но, когда он представлял себе, как опробует их на ней, то чувствовал себя опьяненным этой идеей. Он умышленно прошел мимо необходимых ему предметов, связанных с его истинной целью, не позволяя себе задерживаться около них.

Закончив с несколькими покупками, он вернулся к нужным ему вещам и непринужденно подхватил их, удерживая комплект в руках и многозначительно посмотрев на нее.

– Помнишь ту ночь в хижине? Когда ты меня связала?

Жар в ее взгляде сменился смущением и беспокойством.

– Да, - едва слышно ответила она.

Соломон огляделся и подошел к ней вплотную, прижавшись губами к ее уху.

– Я никогда не говорил тебе, но... Я часто фантазирую о том, чтобы ты сделала это снова. Связала меня и... заставила делать разные вещи.

Ее тихий стон у его шеи вознес его собственное возбуждение до невыносимого состояния.

– Ты сделаешь это?

– Да, - ответила она. Ее незамедлительный, отчаянный ответ был именно тем, чего он добился от нее. Полный желания и жажды.

Когда они, наконец, вышли из магазина, Соломон понял, что его страхи, вместе с возбуждением, трансформировались в причудливую смесь, которую он прежде никогда не испытывал. От адреналина, пульсирующего в венах, его голод возрос сильнее, чем только мог себе представить.