Ослепление
Шрифт:
– Я прекрасно об этом помню, тем более что голова моя продолжает раскалываться от боли, – холодно парировала она. – Однако, – и она взмахнула рукой в сторону суматохи, поднявшейся возле входа в отель, – вся эта шумиха принудит портье заниматься более серьезными вещами, так что вряд ли у него дойдут руки до какой-то несчастной рюмки настойки. Так или иначе, мне прежде всего надо повидать Мэдди.
Все еще не в состоянии разобраться, где в ее речах правда, а где ложь, Брент вынужден был все же отступить перед этой загадкой, поскольку все говорило о том, что наступил момент
– Пожалуй, вы правы, – согласился он, провожая ее до лифта. – Поднимайтесь спокойно к себе в номер, а я прослежу, чтобы вам принесли настойку, или же принесу ее сам.
– Ну а как насчет утра: я увижу вас, как мы условились раньше? – торопливо осведомилась она, высунувшись в остававшуюся между створками двери щель.
– Непременно, – заверил он, и это было последнее, что удалось ей уловить сквозь лязг сомкнувшейся двери.
Как только на место происшествия прибыла полиция для проведения официального расследования, Брент предъявил им свои полномочия, оставаясь инкогнито в глазах служащих отеля. Полицейские охотно позволили ему присоединиться к расследованию, равно как и двоим официальным сотрудникам агентства Пинкертона, командированным в Филадельфию для поддержания порядка на выставке.
Бренту стоило один раз взглянуть на эту парочку в плохо пошитых драповых костюмах и фетровых шляпах-котелках, чтобы понять, о чем говорил в свое время Кен. По крайней мере этих агентов никак нельзя было представить себе элегантно одетыми, не говоря уже про манеры. Любой выходец из высших слоев общества тут же раскусил бы их.
Следуя за разгневанным Томасом Торнтоном, они поднялись в его номер, дабы обследовать место преступления. Они обнаружили, что супруга Томаса бьется в натуральной истерике, тогда как многочисленные набившиеся в номер доброжелатели на все лады стараются привести ее в чувство. Ее муж, будучи выведен из себя, проявил гораздр меньше сочувствия и такта.
– Будь так добра, прекрати этот дьявольский вой! – сказал он.
– Ох, сам заткнись, Томас! – прорыдала она. – Ведь это не у тебя только что украли все украшения до последнего!
– Конечно нет, – гневно парировал он, – но у меня было спрятано в этом носке четыре тысячи долларов!
Полицейский инспектор и его подручные, не обращая внимания на семейную сцену, занялись осмотром, тогда как Брент стоял в стороне, наблюдая за происходящим. Через несколько минут один детектив кивнул другому.
– По-моему, почерк тот же.
– Да, – подтвердил его коллега. – Тот же М. О., что и в вашингтонских проделках.
– М. О.? – переспросил Брент.
– Modus operandi, – пояснил детектив. – То есть образ действий.
– И что позволяет вам предположить, что кражу совершил тот же человек?
– Среди всего прочего, бросается в глаза ненасильственный способ проникновения. Как бы он ни пробрался сюда, он при этом не взломал дверь и не разбил оконное стекло. Выглядит так, словно у него были ключи от номера, или замок попросту не был заперт.
– Я сам запер дверь на замок, – безапелляционно заявил Торнтон. – Я всегда забочусь
– Так почему же вы храните деньги в носках? – фыркнул детектив, – если вору так легко проникнуть в этот отель?
Разгневанная жертва воровства зашипела, словно кипящий чайник:
– Если вы хотите сказать, что я сам виноват во всем, то вы пытаетесь свалить все с больной головы на здоровую, мистер! Я не доверяю ни одному служащему этого отеля, начиная от портье и кончая горничной, унесшей все наши ценности! Вот к кому вам следует приставать с вопросами, а не ко мне!
– Хотя я не думаю, что именно горничная обокрала вас, я уверяю, что допрошу ее в ближайшее время. А перед этим я бы хотел кое-что узнать у вас. Например, кто, по-вашему, сложил все эти вещи в такие аккуратные стопки?
– Проклятая горничная, я же сказал вам! Когда мы с Сарой отправлялись в театр, то оставили все здесь в страшном беспорядке, потому что опаздывали.
– А туалетный столик? Все было расставлено ровными рядами, как и сейчас?
– Я… я так не думаю, – вмешалась Сара. – Насколько я помню, у меня опрокинулась пудреница, и пудра засыпала буквально все вокруг. Но я не успела ничего собрать. Я подумала, что горничная после вытрет пыль. Но я определенно не могла подумать, что ей взбредет в голову стащить все мои драгоценности, пока она вытирала с них пудру!
Неопределенная догадка мелькнула в мозгу Брента, но он отвлекся на продолжение столь интересного диалога:
– А как насчет вашей шкатулки с драгоценностями? – продолжал допытываться детектив. – У вас есть привычка содержать все в таком методическом порядке? Ожерелья в одном углу, браслеты в другом, все серьги подобраны по парам?
– Боже правый, конечно нет! У кого хватит ума заниматься подобными глупостями?
– У вашего вора, судя по всему, – утомленно отвечал детектив. – Ты был прав, – обратился он к своему партнеру. – Один и тот же М. О.
– Я все же проверю, вдруг какая-нибудь из горничных внезапно сбежала, – предложил один из полицейских.
– Проверьте к тому же их послужные списки, – согласился детектив. – Дайте мне знать, если кто-то из них недавно переехал сюда из Вашингтона, – попросил он, а после сокрушенно добавил: – Хотя я не надеюсь, что нам так легко удастся выявить нашего приятеля.
Брент шел по коридору в направлении лифта, целиком погруженный в размышления о том, что только что увидел и услышал, когда его остановил шепот.
– Тс-с-с! – окликнул его кто-то.
Он обернулся и увидел Андреа, которая выглядывала из-за приоткрытой двери своего номера. Пальцем она поманила его поближе.
– Они уже знают, кто это сделал? – шепотом спросила она.
– Откуда вам известно, что я там был?
– Я видела, как вы увязались следом за полицейскими, стараясь удовлетворить свою любопытство. Помяните мое слово, такая привычка бесцеремонно совать всюду свой нос не доведет вас до добра.
Брент с облегчением перевел дух. В какой-то момент он уже испугался, что его тайна раскрыта и Андреа стала известна истинная цель его пребывания в Филадельфии.