Ослик Иисуса Христа
Шрифт:
Этот человек, несомненно, нравился ему.
Олдос был довольно начитан, владел языками, имел приличное образование и богатый опыт. К своим подарочным фотографиям Генри приложил также последний роман Мишеля Уэльбека в оригинале (издательство Flammarion) и значок «Богородица, Путина прогони!», купленный на развале в Измайловском парке.
– Who is Putin? – спросил Олдос.
– President of Russia Federation, – ответил Генри, – you didn’t know («а вы не знали»)?
Нет, Олдос не знал, да и зачем ему?
Олдоса вообще не интересовали отдельные личности. Зато интересовала система (мало ли кто крутит колёсики, важно – какие). Насчёт русских колёсиков Олдос не сомневался.
– Come on, Aldous, they will be ok, – усмехнулся Генри. – It just needs time. A lot of time, – добавил он, но как-то с сомнением в голосе («Да ладно вам, Олдос, всё у них наладится. Нужно лишь время. Много времени»).
Тут вот что интересно: а сам-то он верил в то, что говорил? Это вряд ли. Скорей всего, Генри поддался всеобщей страсти по оптимизму, царившей в РФ. Люди там будто с ума посходили. От олигархов до правозащитников – все только и строили планы, что, в сущности, было опасно: в стране не наблюдалось никаких признаков демократизации (демократия – ответственность политика перед обществом), а пустые надежды, как известно, разрушают психику.
Буквально несколько дней назад, будучи в Москве, Ослик наблюдал за подобным явлением у «Вавилона». Это нечто! В торговый центр (некогда крупнейший в Европе) входили вполне приличные люди – довольно сдержанные и, казалось, разумные. И – на ж тебе: спустя время из магазина вылетала толпа сумасшедших. Скупившись, люди и вправду выглядели оптимистами. Они толкались, подпрыгивали и, весело хохоча, неслись со всей дури на платформу Северянин (бедный поэт). Безумцы ломились в электричку, а там, рассевшись по вагонам, наперебой хвастали друг перед другом покупками и под стук колёс уносились в счастливое будущее.
Ну и как тут не заразиться удалью?
На входе в «Вавилон» ещё как-то, но на выходе – полная амнезия. Люди забывали обо всём, что мешало бы их оптимизму: о чести, об узниках совести, о полутора миллионах душевнобольных (второе место после Китая), об униженных и оскорблённых – стоит задуматься о себе. Честно говоря, наблюдая за «оптимистами» у магазина, Ослику и самому захотелось попрыгать, но, подпрыгнув раз-другой, тут же и расхотелось.
«В другой раз попрыгаю», – решил он, и уже 21 декабря вновь прибыл в столицу великой России. «Москва город-герой!» (кто бы сомневался). Стояла пятница, падал снег. Ослику нравилась здешняя зима: менялся пейзаж, менялся звук, менялось и настроение. Вы словно попадали на съёмку клипа. Не ахти какое произведение этот клип, но увлекал сам процесс.
К вечеру он завершил дела с «Инком недвижимостью» и получил документы на квартиру.
– Спасибо, Генри.
– Спасибо, Саша.
Риэлтор по имени Александр Махалов будто явился из сериала на СТС, где играл профессионального убийцу и соответственно махался с кем ни попадя. В сравнении с ним Ослик и в самом деле выглядел осликом Иисуса Христа: застенчивый и до одури сговорчивый. Такого обмануть – раз плюнуть. Впрочем, Махалов отнёсся к нему по-братски.
Во-первых, у Ослика были деньги, он отказался от ипотеки и даже предложил наличные. Во-вторых, они оба с Махаловым окончили военную академию (Клод Моне в Алжире), были офицерами, а офицер офицеру – брат. В каком-то смысле – братан. На прощанье Ослик прослезился.
Зато – как приятно не ошиваться по отелям, а поселиться в собственной квартире с видом на Яузский мост. Дальше маячили дом на Котельнической набережной, Persona Lab и кинотеатр «Иллюзион». Вполне комфортно: угловая квартира под крышей с евроремонтом, резервным генератором и звукоизоляцией. Здесь никто никого не услышит: ни люди Ослика, ни Ослик людей. По сути, это была автономная биосфера, со своим питанием, микроклиматом, с доступом в глобальную сеть и выходом на террасу.
Наутро он связался с Додж, рассказал ей про «биосферу» и предложил встретиться. На этот раз ей не отвертеться. Уж очень ему не терпелось повидать её. Посудите сами: он чувствовал вину перед Додж, он прощался с любовью к ней и надеялся расстаться по-человечески. К тому же – книга (его «распрекрасная» диссертация). Ослик хотел понять – а стоило ли оно того? Стоило ли сочинять эту «книгу»? Любовь любовью, но он давно уже был бы дауном, если б не сбежал из дурдома, и то по случайности.
Иными словами, Ослик хотел разобраться с некоторой двусмысленностью своего положения: вместе с виной перед Додж он переживал и обиду на неё. Если так пойдёт и дальше – вряд ли Ослик чего-нибудь добьётся, и тогда возить ему Иисуса Христа не перевозить.
Как ни странно, выслушав Осликовы признания (он был предельно откровенен), Эльвира хоть и не сразу, но согласилась («Ладно, встретимся»).
– Только не у тебя, – сказала она, – где-нибудь в кафе.
– В кафе?
Московский общепит не для слабонервных. В предыдущую поездку Генри уже насмотрелся: семейные пары, их бешеные дети и радио «Шансон» в качестве музыкального сопровождения. Спасибо, не надо.
– А что, если в клубе? – робко предложил Ослик. – Bilingua, «Гоголь», не знаю, что-нибудь осталось с той поры?
Нет, с «той поры» мало что осталось. Вся более-менее свободная сцена ушла в подполье, клубы были распроданы или поменяли репертуар. В лучшем случае они придерживались нейтральных стилей наподобие RnB, Funky House (дискотека, короче), а в целом же, дудели в кремлёвскую дуду, как в своё время небезызвестный клуб «Рай» у храма Христа Спасителя. Сам храм, надо сказать, тоже имел дурную славу (взять хотя бы историю с Pussy Riot). Как и «Рай», XXС тоже дудел в кремлёвскую дуду, да и музыкальным сопровождением немногим отличался от московского общепита.
В итоге «любовники» сошлись на Ex Libris – небольшом арт-кафе в здании Тургеневской библиотеки. Эльвира заметно похудела, но по-прежнему выглядела такой же активной и чрезвычайно привлекательной. Нет, в ней и правда было что-то от порноактрисы. От неё так и исходило желание. Додж (даже нехотя) соблазняла и будто лучилась сексом – вне зависимости от настроения, обстановки и времени суток. «Лучится от природы», – размышлял Ослик, поглядывая на неё и понимая, как им непросто. И что он затеял эту сумятицу?
Вскоре, однако, всё разрешилось.
Они выпили по коктейлю и мало-помалу разговорились. Расставшись с Осликом в далёком 2010-м, Эльвира долгое время старалась не думать о нём, пока однажды её не пригласили в ФСБ.
Допрос не допрос, и не поймёшь сразу. Там она узнала, что Генри психически болен и, вероятно, опасен, так что лучше не иметь с ним дел и поскорей забыть о нём. «Забудьте о нём», – чекисты знали своё дело. Они зачитали ей решение медкомиссии и даже привели несколько выдержек из Осликовой диссертации. Довольно компрометирующие режим выдержки. Там он не раз обращался к теме российской власти, доказывал её фашистскую сущность, а себя и Додж сравнивал с узниками Бухенвальда.