Основная операция
Шрифт:
Она поехала к Маринке. Там молча, не отвечая на вопросы подруги, долго чистила зубы, потом залезла в ванну, а когда расслабилась в горячей воде, с ней случилась истерика. Маринка напоила валерьянкой, выслушала сбивчивый рассказ о происшедшем, успокоила:
— Что делать, бывает. Одна моя знакомая пошла раз с негром за триста зеленых, так он ей сосок откусил. А этот хоть заплатил?
Помедлив, Маша покачала головой.
— Скотина! Так, как он изгалялся, — не меньше миллиона стоит. А может, и все полтора!
Маша всхлипнула.
— Ладно, хватит! — заключила Маринка. — Что получилось, то получилось. Хорошо, что целой осталась.
Она набрала номер.
— Соскучились за женой, Василий Семенович? Мы тут чай допиваем, сейчас буду провожать. А вы встречайте!
И, положив трубку, повернулась к Маше.
— Настроение вроде нормальное. Сейчас я тебе новые трусики дам, одевайся и дуй домой, замаливай грехи.
Сливин встретил супругу как ни в чем не бывало.
— Не замерзла? Там такой ветер — деревья в дугу гнутся.
— Да нет. Я же сразу в метро, потом у Маринки просидели… А ты ходил куда-нибудь?
— Куда мне идти в такую погоду… Телевизор смотрел, ружье почистил.
После ужина супруги Сливины долго пили чай на кухне и разговаривали. Здесь было тепло, уютно и безопасно. События прошедшего дня отодвинулись и расплылись. При желании можно было сделать вид, что ничего из ряда вон выходящего сегодня и не произошло. Только спрятанные каждым деньги являлись материальным подтверждением того, что имело место в действительности.
Когда Маша стала собирать посуду, Сливин, подчиняясь интуитивному импульсу, отодвинул занавеску и выглянул в окно. В тени у соседнего подъезда стояла какая-то машина. Хотя рассмотреть можно было только силуэт, у него тревожно заколотилось сердце. Похоже, что вернулись те, кто наблюдал за ним днем. А может, они и не прекращали слежки… Настроение испортилось, хотя в глубине души он надеялся, что его подозрения беспочвенны. Прикрыв занавеску, он приник к небольшой щели, напряженно всматриваясь в темноту.
«Это „жигуль“ или „Москвич“, — успокаивал он себя. — Мало ли в Москве машин!» Но вскоре во двор въехало такси и фары осветили неприметную серую «Волгу». Сливин испуганно отпрянул.
Серая «Волга» принадлежала оперативному отделу Службы внутреннего контроля. И конечно, находилась она у дома Сливина не случайно, а вследствие реализации разработанного генералом Верлиновым плана отработки института. Близким другом Николая Соколова являлся перспективный старший научный сотрудник Бобренков. Когда люди Верлинова пришли в первый отдел института, то оказалось, что Бобренков исчез.
— Все совпадает, — докладывал Межуев Верлинову. — Он действительно дружил с Соколовым, получал от него письма. Скорей всего он уже там. А вот и его фотография. На кого похож?
С черно-белого снимка смотрело вытянутое, от природы растерянное лицо в дурацких очках, съехавших с переносицы.
— Вылитый Паганель! — не дожидаясь реакции начальника, сам себе ответил майор. И продолжил доклад:
— Однако осмотр квартиры дал несколько странные результаты. Все вещи на местах. Нет только бритвы, зубной щетки, пасты, мыла. На месте даже старый «дипломат», с которым он ездил в командировки. Такое впечатление, что он пошел в гости с ночевкой и собирался вернуться.
— Или уехал налегке, — Верлинов внимательно рассматривал фотографию, как будто пытался по облику распознать логику поступков человека. Нередко это ему удавалось. — Ничего ценного у Паганеля быть не может, а зачем тащить через границу всякое старье?
Межуев кивнул.
— Ничего ценного, действительно. В смысле материальной ценности. Но есть семейная реликвия — Библия. Бобренкову она досталась, когда он еще был студентом, причем в очень плохом состоянии — отдельные растрепанные листы. Парень отдал ее в реставрацию, переплел, причем в те времена это дело не поощрялось, запросто могли вышибить из института. Он очень дорожил ею. И никогда бы не оставил. А она лежит на столе.
Верлинов рассеянно молчал, продолжая вглядываться в фотографию.
— Никогда нельзя давать агентам псевдонимы, основываясь на каких-то реальных признаках. Видно, «Восьмой» не очень искушен в нашем ремесле.
Межуев понял, что шеф мысленно нащупывает подходы к главной фигуре. Он всегда опережал события.
— Да, с Ежиком та же картина. Мы подняли личные дела сотрудников, которые общались с Бобренковым. На «ежиков» отдаленно похожи трое. Один уже месяц лежит со сломанной ногой, второй две недели как в отпуске. А третий — завлабораторией Сливин — довольно долго говорил с Бобренковым после работы, охрана видела, как они ходили вдоль забора. И в тот же день Бобренков исчез.
— Что ж, отрабатывайте этого Сливина, — распорядился генерал.
С того дня сводки наружного наблюдения и контроля телефона каждое утро ложились на стол Верлинова. Он читал их с красным фломастером в руке, но подчеркивать было нечего: ни одного двусмысленного слова, ни одного подозрительного поступка. Так было до последнего воскресенья.
В понедельник Верлинов, как обычно, знакомился со сводками. На этот раз их пресное однообразие было нарушено. В субботу какой-то мужчина назначил свидание Маше Сливиной. В воскресенье Маша на это свидание пришла, причем муж следил за ней и зафиксировал факт тайной встречи. Чуть позже в квартире Сливина раздался явно конспиративный телефонный звонок, и он, не очень умело проверяясь, приехал к «Националю», где встретился с молодым человеком, посадившим его в «Хонду», принадлежащую аспиранту института Дружбы народов Али Хамиду, гражданину Ирака. «Хонда» очень профессионально оторвалась от наблюдения. Домой Сливин вернулся через три часа, имея в руках сумочку"визитку", которой ранее у него не было.
Теперь документ был испещрен красными пометками, а в углу появилась резолюция: «Т. Межуеву. Продолжить активное наблюдение за Сливиным. Отработать Али Хамида и его спутника».
Едва Верлинов расписался под резолюцией, как раздался звонок «вертушки». Коржов срочно вызывал к себе.
Наталья Плотникова всегда очень тщательно готовилась к свиданиям. В этот раз она особенно старалась. Накрыв и красиво сервировав стол, она поставила на красные салфетки две свечи в бронзовых подсвечниках, застелила постель новым хрустящим, пахнущим свежестью бельем, приняла ванну, заправленную иранскими ароматическими солями. Когда она вытирала распаренное тело широким махровым полотенцем, от кожи шел пряный возбуждающий запах. Потом Наталья спрыснула дезодорантом подмышки и промежность, надела прозрачные кружевные трусики, чулки с резинками, примерила сильно открытый прозрачный бюстгальтер, но посчитала его лишним и забросила обратно в шкаф. Короткая узкая юбка, облегающая блузка и туфли на высоченной «шпильке» довершили наряд. Посмотревшись в зеркало, она осталась довольна собой. Теперь немного подкраситься — и будет полный порядок.