Основной компонент
Шрифт:
Полученная с помощью этой штуки вакцина творила с живыми организмами чудеса, делая то, что мировая наука не смогла достичь и за десятилетия прогресса. Она давала человеку больше сил, многократно повышала устойчивость к огнестрельным ранениям, ускоряла регенерацию повреждённых тканей.
Этот препарат вполне мог стать идеальным средством для воплощения в жизнь идеи фюрера о создании сверхчеловека, если б не его побочные действия. У всех подопытных, после введения вакцины в мышечные ткани, происходило радикальное изменение внешнего вида. Барон пытался нейтрализовать отрицательный эффект, но всё, чего ему удалось достичь после многочисленных опытов, – это придать
Гитлер узнал об исследованиях барона, предложил тому совместить биоинженерию с мистическими идеями (это с его подачи у проекта появилось название «Вервольф», то есть оборотень) и потребовал создать универсальных солдат, способных склонить чашу весов в глобальной войне на сторону Германии. То, что они выглядели не как люди, его не пугало, наоборот, в этом он видел сакральный смысл. Дескать, нелюди зачищают Землю от унтерменшев, освобождая жизненное пространство для избранных. В качестве стимула к активной работе и для устранения большей части административных барьеров, он дал Валленштайну звание штандартенфюрера СС, целый отдел в подчинение и пообещал по результатам исследований щедро наградить всех, кто был занят в этом проекте.
Всё! На этом мои познания заканчивались. Если б у меня было время ознакомиться хотя бы с большей частью баронских записей, возможно, я смог бы сейчас выработать тактику поведения на предстоящей встрече. Хотя, чего там вырабатывать? Чёрт знает, что у Гитлера на уме. Ладно, буду надеяться на русский авось. Всегда помогало, вдруг и на этот раз кривая вывезет.
Глава 3
«Мерседес» сбавил скорость, свернул налево, проехал еще немного и заскрипел тормозами. Я посмотрел в окно. За слегка запотевшим стеклом расстилалось белое поле аэродрома. Воздушный порт окружала живая изгородь из присыпанных снегом деревьев (в неверном свете луны они казались хребтом диковинного зверя). Метрах в тридцати от машины на открытой стоянке дремали серебристые тушки самолётов. За ними виднелись купола ангаров и гребни крыш складских помещений. Стволы зенитной артиллерии настороженно смотрели в тёмное небо. Самих зенитчиков отсюда было невидно, но я не сомневался: они дежурят возле орудий, готовые в любой миг открыть огонь по самолётам неприятеля, если те вдруг появятся в этой части Германии.
На самом краю взлётного поля средневековой башней возвышался цилиндр навигационной вышки с короной трапециевидной чаши на вершине. Жёлтые окна диспетчерской ярко светились, щедро рассыпав вокруг высокой колонны лепестки отражённого света. Рядом с бетонной громадой жарился в лучах прожектора тонкий шест с танцующим на ветру красно-белым тряпичным конусом.
Я чуть подался вперёд.
– Значит, мы всё-таки полетим к фюреру.
– Да, – бросил Шпеер, не поворачиваясь ко мне.
Прошло несколько минут. «Фюрерваген» продолжал вхолостую тарахтеть двигателем. Я подождал ещё немного и только решил узнать: когда будет наш самолёт? – как с неба на землю упали широкие столбы яркого света. Что-то тихо гудящее и огромное, как кашалот, зависло над нами. Судя по всему, дирижабль.
Я прижался щекой к стеклу, но ничего не увидел, кроме алмазного блеска косо падающих снежинок. Попытку опустить стекло и высунуть голову наружу прервал громкий щелчок пистолетного затвора.
– На вашем месте я бы этого не делал. – Повернувшись ко мне боком, Шпеер держал воронёный ствол «парабеллума» на уровне глаз. – Сидите спокойно, вам это видеть не положено. Если дадите слово, я уберу пистолет. В противном случае… – он изобразил губами звук выстрела и посмотрел мимо меня, словно уже видел на стёклах и потолке кровь и выбитые пулей мозги.
Я кивнул, медленно убрал руку от двери и положил на колено, глядя в спинку переднего кресла. Что-то гулко ударилось о крышу, я вздрогнул, инстинктивно поднял глаза к потолку, но тут же опустил, опасаясь реакции Шпеера. Над головой громко загудело. «Мерседес» плавно поплыл вверх.
Я не удержался, скосил глаза к окну. В серой темноте, за пределами ограниченной деревьями территорией аэродрома, угадывались серебристо-чёрные пики леса. За ними извилистой лентой застыла скованная льдом река с поблёскивающими на дальнем берегу тонкими ниточками рельсов.
Через пару мгновений зимний пейзаж сменился полумраком транспортного отсека. Расположенные в ряд рёбра шпангоутов делали его похожим на внутренности кита. Сходство с чревом морского гиганта усиливал красный свет аварийного освещения.
Спустя секунду под ногами с лязгом захлопнулся люк. Я ощутил лёгкий толчок и почувствовал, как «мерседес» присел на рессорах, вставая колёсами на твёрдую поверхность.
Равномерный гул извне усилился. Похоже, командир экипажа врубил невидимые отсюда двигатели на полную мощность, увозя нас в сторону австрийских Альп.
– Через час будем на месте, – объявил Шпеер и попросил водителя включить радио.
В машину ворвался лающий голос Гитлера. Доклад об успехах Германии часто прерывался криками толпы: «Хайль!» и громкими аплодисментами. Речь длилась почти тридцать минут, а потом зазвучали военные марши с патриотическими песнями. Шофёр по знаку оберфюрера убавил громкость, и музыка тихо полилась в салон.
Незаметно для себя я задремал и проснулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо:
– Приехали, Отто, выходите из машины! Отто, да проснитесь же вы!
Спросонья я не сразу понял, что здесь делает этот узколицый фашист и едва не засветил ему в глаз. Потребовалось несколько секунд, прежде чем до меня дошло, где я и кто этот фриц. Шпеер снова упомянул о фюрере и о том, что Гитлер не любит ждать. Я кивнул, дескать, всё понял и вышел из машины.
В небе раздалось сильное гудение. Я осторожно приподнял голову, увидел длинную сигару дирижабля с огромными винтами в широких кожухах по бокам продолговатой кабины. Воздушное судно удалялось, ощупывая землю лучами прожекторов. Светлые пятна бежали по заснеженным холмам, скакали по черепичным крышам, пока не взобрались на высокую стену ограждения (по ней прохаживались автоматчики с оружием наготове). Преодолев преграду, пятна заскользили по склонам гор, ныряя в овраги и прыгая по вершинам елей.
Снег под сапогами Шпеера заскрипел. Я двинулся следом за оберфюрером и вскоре оказался у входа в светящееся окнами здание с двускатной крышей.
– Дальше пойдёте один. – Шпеер кивнул солдату с карабином за спиной.
Охранник прищёлкнул каблуками, боднул подбородком изогнутую стальную бляху на груди и потянул на себя ручку высокой двери с витражами.
– Смелее! – хлопнул меня по спине оберфюрер.
Я проследовал мимо часового и нос к носу столкнулся с Гитлером в отделанной карельской берёзой прихожей. Сутулый, ростом чуть ниже среднего, коротконогий, с широкими бёдрами и относительно узкими плечами, он мало походил на свои изображения на плакатах и парадных портретах. Там фюрер выглядел намного лучше. На самом деле низкий впалый лоб, длинный нос, щёточка усов над бледными, плотно сжатыми губами и маленькие глазки фиолетового оттенка производили неприятное впечатление.