Основы духовной жизни

Уминский Алексей Протоиерей

Пытаясь познавать добро и зло, в равной степени приобщаясь к ним, мы искажаем собственную природу, в результате чего добро исчезает, а торжествует зло. То, чем побеждается зло в человеке, называется самоукорением.

Авва Дорофей пишет: « Исследуем, братия, отчего происходит, что иногда кто-либо, услышав оскорбительное слово, не обращает на него внимания и переносит оное без смущения, как будто вовсе и не слыхал его; иногда же, как только услышит, тотчас смущается. Какая причина такого различия? И одна ли причина этого различия или многие? Я нахожу, что это имеет многие причины, но есть одна, <…> рождающая все другие причины. И скажу вам, как [это бывает]. Во-первых,

случается, что иной после молитвы или доброго упражнения находится, <…> в добром расположении духа и потому снисходит брату своему и не смущается [его словами]. Случается также, что иной имеет пристрастие к кому-нибудь и потому без огорчения переносит все, от него наносимое. Бывает также, что иной презирает желающего оскорбить его и потому не обращает внимания на его обиды, не считает его за человека и потому не вменяет ни во что все, что тот говорит или делает. <…>

В общежитии, прежде моего удаления оттуда, был один брат, которого я никогда не видал смутившимся, или скорбящим, или разгневанным на кого-либо, тогда как я замечал, что многие из братии часто досаждали ему и оскорбляли его. А этот юноша так переносил [оскорбления] от каждого из них, как будто никто вовсе не смущал его. Я же всегда удивлялся чрезвычайному незлобию его и желал узнать, как он приобрел сию добродетель. Однажды отвел я его в сторону и, поклонившись ему, просил его сказать мне, какой помысл он всегда имеет в сердце своем, что, подвергаясь оскорблениям или перенося от кого-либо обиду, он показывает такое долготерпение. Он отвечал мне презрительно, без всякого смущения: «Мне ли обращать внимание на их недостатки или принимать от них [обиды] как от людей? Это – лающие псы» [14] .

Если человек лишь внешне демонстрирует мирное устроение души, а внутри наполнен такой гордыней, что и людьми не желает назвать укоряющих его, он всегда найдет оправдание любому своему поступку. Действительно, стоит ли обращать внимание на «лающих псов»? Но если человек искренне считает себя ниже других и укоряет лишь самого себя, тогда ему действительно присуще мирное устроение.

Беседу о мирном духе авва Дорофей начинает с разговора о молитве. Тот, кто хорошо помолится или сделает доброе дело, у того и дух мирен, и его оскорбить очень трудно. Кроме того, в таких случаях следует внимательно всмотреться в самого себя: а так ли уж меня оскорбили на самом деле? Может быть, и мое поведение не столь уж безупречно? Возможно, окружающие видят во мне нечто такое, что я обязан исправить?

Преподобный пишет: «Случается также, что иной, как кажется ему, пребывает в мире и безмолвии: но когда брат скажет ему оскорбительное слово, то он смущается, и потому полагает себя вправе скорбеть на него, говоря: если бы он не пришел и не смутил бы меня своими словами, то я не согрешил бы. Вот смешное суждение! Вот обольщение диавольское! Разве тот, кто сказал ему слово, вложил в него страсть? Он только показал ему ту, которая уже была в нем, для того чтобы он, если хочет, покаялся в ней».

Действительно, если человек будет винить не того, кто его возмутил, а саму муть, злость, ненависть и не-прощение, поднявшиеся вдруг из глубины его души, если он осознает, что перед ним – его собственные грехи, а не грехи обидчика, это и станет истинным самоукорением. Мы должны быть даже благодарны тем, кто наносит нам оскорбления, тем, кто каким-то образом задевает нас, давая нам понять, что мы представляем собой на самом деле, – ведь в этом случае у нас появляется возможность непредвзято и нелицеприятно взглянуть на себя со стороны, прийти на исповедь и попытаться стать другими.

Авва Дорофей говорит о том, что если мы обижаемся настолько, что оказываемся не в силах простить нанесенную нам обиду, то происходит это лишь по одной-единственной причине – мы не считаем нужным укорить самих себя. Ведь человек всегда может сказать: я никому не желаю зла, я человек добрый, хороший; это они злые, это они меня обижают, а я просто возмущаюсь несправедливостью!..

Представим, что на дно стакана насыпан мел или мука, а сам он залит водой. Отстоявшись, вода сделается чистой, если же ее вновь взболтать, со дна опять поднимется муть. При душевном возмущении муть точно так же поднимается из глубин наших душ. Теша себя иллюзиями, что вообще-то мы хорошие и добрые, но нам постоянно мешают скверные люди, мы допускаем роковую ошибку: даже если муть, содержащуюся в нас, никто не возмущает, но она есть, мы не можем назвать себя чистыми, поскольку наши поступки в таком случае определяются внешними обстоятельствами.

А Господь постоянно сталкивает нас с самыми разными обстоятельствами именно для того, чтобы мы поняли наконец: эту муть не следует в себе накапливать, от нее надо решительно и последовательно избавляться!

Господь считает нужным нас возмущать, как стакан с лежащим на дне мелом, иначе мы никогда так и не очистимся. Ведь если его не трогать, вода будет обманывать нас своей прозрачностью, но, перемешав, мы непременно ее отфильтруем, перед тем как выпить. Для того чтобы наши души были чистыми, нам необходимо видеть, какие мы есть на самом деле. Возмущаясь, мы можем увидеть в себе много нового и, укоряя себя, просить у Бога помощи.

Люди находятся на разных ступенях духовного развития. Кто-то оказывается не в состоянии не ответить на зло из-за своего мирного устроения – это очень высокое духовное состояние, это значит, что в душе нет никакого «осадка». Но если человек попросту боится ответить, это уже совсем другое дело. Трусость – скверное качество, в этом случае ни о каком мирном устроении речи идти не может, потому что трус будет втайне ненавидеть своего обидчика и никогда за него молиться не станет.

Человек, отвечающий ударом на удар, не может быть мирным. В старину на воинов, защищавших отечество на поле брани, налагалась епитимья, они отлучались от Причастия на три года. Да, они сражались за своих ближних, но от этого грех не переставал быть грехом.

Следует понимать, что есть существенная разница между состоянием, когда человек защищает свое достоинство и когда он не думает о нем, потому что уже достиг высокого духовного устроения. Прийти к этому возможно. Мирный дух стяжается тогда, когда мы всякое действие воспринимаем как посещение Божие; приучаем себя видеть в том, что с нами случается, прежде всего, изволение Господне.

Авва Дорофей говорит, что главное – приобрести навык, потому что духовная жизнь человека складывается от навыка либо к доброму, либо к злому, а навык, в свою очередь, приобретается в результате пусть незначительных, но регулярно совершаемых поступков. В данном случае, если оскорбленный человек начинает анализировать ситуацию и переключает свое сознание на мирное устроение, он понимает, что возмущение предоставило ему возможность увидеть свои грехи и укорить себя за них. Но как можно укорить самого себя? Поставить себя на место обидчика, представить, как в этой ситуации поступил бы ты сам. И если мы будем честны перед собой, то обнаружим, что часто поступаем ничуть не лучше.

Авва Дорофей рассказывает об одном замечательном случае. У старого монаха был келейник, который, подавая старцу еду, несколько раз вместо меда заправлял кашу льняным маслом. Старец страдал желудком, но, не говоря ни слова, ел эту кашу. Когда келейник обнаружил свою ошибку, он спросил у старца: «Авва, почему же ты молчал?» И старик ответил ему: «Брат, если бы Господу было угодно, чтобы ты вливал мне мед, ты бы так и делал». Авва Дорофей задается вопросом: ну какое дело Богу до того, мед или масло будет добавлено в кашу? Но строй внутренней жизни у этого монаха был настолько высок, что он с радостью, нисколько не возмущаясь, принимал отвратительную пищу с благодарением Богу.