Основы философии науки
Шрифт:
– постоянный перенос информации из одного дискурсивного поля в другое;
– академические институты аккумулируют авторитет, тогда как публичная сфера демонстрирует невежество;
– производство и трансляция знаний происходит лишь вдоль одного вектора – от науки к обществу, – содержание научной информации представляет собой серию письменных авторитетных утверждений и не может носить устного ситуативного характера;
– в процессе переноса из научного в популярный дискурс научная информация вульгаризируется и опрощается.
Именно по перечисленным выше направлениям началась критика традиционного представления о научном знании и его соотношении с «наукой информационного общества» с позиций пост-современной социологии и философии науки. В рамках так называемого демократического поворота в общественном понимании науки и научных достижений произошел отход от представлений о монополии ученых и академических институций на производство знаний, отказ от представлений
Для того, чтобы описать процесс перевода знаний из одного регистра в другой и одновременно избежать негативной маркировки (конструкт «вульгаризация»), французские исследователи предложили использовать конструкт «дидактическая трансмиссия» (Moirand, 1992). Его использование призвано указывать на следующие коммуникативные обстоятельства:
– научное сообщение производится в обстоятельствах, когда знания одного признаются доминирующими над знаниями остальных участников коммуникации;
– в структуру текста включаются «сильные» элементы – определения, разъяснения, примеры и т. д.;
– это сообщение призвано просвещать, поучать, демонстрировать нечто 6 .
Попытки адаптировать социологию знания и философию науки к изменившейся коммуникативной ситуации и способам производства знаний в новых обстоятельствах характеризуют, главным образом, зарубежных исследователей.
Статус и соотношение науки информационного общества (pop-science) и традиционной академической науки составляет дискуссионную проблему, которая неминуемо выводит целый ряд отечественных авторов (А. В. Юревич, К. Акопян, В. Покровский, С. Кордонский, Ю. М. Плюснин и т. д.) на необходимость оценки гносеологического, этического и эстетического содержания данной модели знания. Как правило, подобные оценки носят резко отрицательный характер. Стало уже общим местом выявлять, констатировать и обвинять данное явление в вульгаризации, упрощении, размывании академической целостности традиционных структур научного знания. Подобная негативная оценка уводит исследователей от анализа условий включенности науки в структуру массмедиа, проведения анализа и видения перспективы адаптации научных институтов знания к новым идеологическим возможностям, технологическим и аппаратным условиям распространения научной информации в «обществе знания».
6
Moirand, S. (ed.) Un Lieu d’inscription de la didacticit'e: Les catastrophes naturelles dans la presse quotidienne, Les Carnets du CEDISCOR 1. 1992.
В то время как целый ряд ведущих иностранных авторов заостряют свое исследовательское внимание на аппаратных возможностях презентации научного знания в структурах массмедиа, в отечественных науковедческих исследованиях предпочтение отдается рассмотрению данной проблемы сквозь призму морализаторских, поучительных и эсхатологических сценариев. В последние годы была предпринята не одна попытка провести негативную каталогизацию и деструктивную систематизацию явлений, представляющих pop-science, которая сводилась к следующим конструктам:
1) «наука информационного общества» – как поверхностное, излишне доступное изложение (сошлемся здесь на идеи лидера эпистемологически оснащенного социального конструкционизма К. Джерджена, который указывает на риторическую функцию сциентичной и непонятной ученой речи в производстве эффекта «научности» и авторитетности научного знания 7 ) – акцент при этом делается на способах подачи информации, а аксиологический характер описаний указывает на приверженность интерпретаторов идеалам классической рациональности, в которой разделены истинное и ложное, научное и ненаучное, высокое и низкое. Критика подхода к популяризации научного знания, проинтерпретированной в категориях его упрощения, содержится в дискурсивном исследовании Грэга Майера. Майер предлагает рассматривать популяризацию не просто как совокупность текстов, а как специфическую совокупность социальных действий, объединенных в практику, с особым типом деятеля, способами взаимодействия и социальными эффектами 8 ;
7
Джерджен К. Обыденное, оригинальное и достоверное. Минск, 2005. С. 56.
8
См. Greg Myer. Discourse Studies of Scientific Popularization: Questioning the boundaries // Discourse Studies, 2003, vol. 5(2), 265–279.
2)
3) «наука информационного общества» – как наука массовой культуры – при подобной трактовке акцент делается на зрелищный, развлекательный, гедонистический компонент популярной науки; особое внимание уделяется визуальным эффектам, используемым в подаче информации и превращающим картинку, отсылающую к научному событию (факту, случаю) в самодостаточный аттракцион 9 ;
9
См., например, Pumphery S., Cooter R. Separate Sphere in Public Places: Reflection on the History of Science Popularisation and Science in Popular Culture // History of Science. 2003; Vol. 32. P. 237–267.
4) «наука информационного общества» – как наука для обывателей – эта трактовка популярной науки отсылает одновременно к предельно развернутой и открытой структуре коммуникативного пространства, а также к форме репрезентации информации; этот случай можно рассматривать как актуализацию в медийном контексте старой дихотомии обыденного и научного знания. В частности, Жан-Клод Бико отмечает, что именно различие между обыденным знанием и формами организации научного дискурса было одной из базовых его характеристик в классической системе координат 10 . Софи Мойран предлагает смягчить эту оппозицию, рассматривая популярную науку как место встречи между специалистами и общественностью 11 ;
10
Beaco J.-C., Claudel Ch. Science in Media and Social Discourse: New Channels of Communication, New Linguistic Forms // Discourse Studies. 2002; Vol. 4(3). P. 277–300.
11
Moirand S. Formes discursives de la diffusion des savoirs dans les m'edias’// Herm`es 1993, 21. Р. 33–44.
5) «наука информационного общества» – как наука для прессы – или, что зачастую оказывается тем же самым, наука, производимая прессой. Здесь, главным образом, учитывается роль и заинтересованность прессы в производстве научных событий (так, известны случаи, когда в качестве научной сенсации подавалась информация о приостановленных, неудавшихся проектах – реальность успеха и открытия была целиком смоделирована и поддержана массмедиа). Так, Росслин Рид 12 анализирует фокусированные интервью журналистов, освещающих научную проблематику в медиа, и ученых с точки зрения их непростого отношении к репрезентации научной информации в СМИ. Она подчеркивает, что характер отношений между заинтересованными сторонами (журналистами и учеными) может быть неизменно описан в категориях конфликта, что не в последнюю очередь определяется отсутствием «джентльменского кодекса» в освещении научных достижений. Автор отмечает, что неизбежность рисков при подаче научной информации способствует формированию нового типа научности, а также нового типа социальности;
12
См.: Reed R. (Un)Professional Discourse: Journalist’s and Scientist’s Stories about Science in Media // Journalism. 2001; Vol 2(3). P. 279–298.
6) «наука информационного общества» – как околонаучные сферы производства сенсаций – при этом акцент делается на соотношение маргинального научного производства и мейнстрима, поп-наука оказывается пространством и инструментом аккумуляции и канализации «странной» информации; она занята констатацией парадоксов, предсказанием кошмарных катастроф, генерацией чудесного, артикуляцией невероятного и, наконец, демонстрацией невозможного.
Подобный оценочный подход однозначно уводит от собственно философского анализа представления статуса науки и ее коммуникационных возможностей в пространстве информационного общества. Такие авторы, как Бруно Латур, Николас Луман, Ричерд Синнет, Джон Урри и др., наоборот, акцентируют свое внимание не на морализаторских оценках и оплакивании «утерянного научного канона», а на природе и возможностях вписывания научного текста и теории в координаты медиального режима.