Основы философии науки

Бакулов В.Д.

В течение продолжительного времени в философии науки в качестве образца для исследования структуры познания выбиралась математическая дисциплина. Но в математике отсутствует ярко выраженный слой эмпирических исследований, и поэтому, анализируя математические тексты, трудно выявить те особенности строения и функционирования теории, которые связаны с ее отношением к эмпирической базе. Поэтому философия науки, особенно с конца XIX в., все больше ориентируется на анализ естествознания, которое содержит многообразие различных видов теорий и развитый эмпирический базис.

Представления и модели динамики науки, выработанные на этом историческом материале, могут потребовать корректировки

при переносе на другие науки. Но развитие познания, как известно, так и осуществляется: идеи и знания, выработанные и проверенные на одном материале, затем переносятся на другую область познания и видоизменяются, если будет обнаружено их несоответствие новому материалу исследований. Довольно часто можно встретить утверждение, что представления о развитии знаний при анализе естественных наук нельзя переносить на сферу социально-гуманитарного познания.

Аргументом для таких запретов служит проведенное еще в XIX в. различение наук о природе и наук о духе. Но при этом необходимо учитывать, что познание в социальных и естественных науках имеет общие черты именно потому, что это научное познание, а не художественное, например. Различие естественных и гуманитарных наук коренится в специфике их предметной области. В социально-гуманитарных науках предмет включает в себя человека, его сознание и часто выступает как текст, имеющий человеческий смысл и значение. Регистрация такого предмета и его исследование требуют особых методов гносеологических процедур. Однако при всей сложности предмета социально-гуманитарных дисциплин установка на объективное его исследование и поиск законов является обязательной характеристикой научного анализа. К сожалению, это обстоятельство не всегда принимается во внимание сторонниками специфики социально-исторического и социально-гуманитарного знания.

Если исходить из сопоставления наук о культуре, с одной стороны, и наук о природе, с другой стороны, то следует признать наличие в их познавательных процедурах как общего, так и особенного содержания. Но методические схемы, развитые в одной области познания, могут отражать некоторые общие черты строения и динамики познания в другой области, и тогда методология вполне может развивать свои концепции так, как это делается в любой другой области научного познания, в том числе и социально-гуманитарных науках. Она может переносить модели познания, разработанные в одной области познания, на другую и затем корректировать их, адаптируя к специфике нового предмета познания.

При этом следует учитывать, по меньшей мере, два обстоятельства.

Во-первых, философско-методологический анализ науки независимо от того, ориентирован ли он на естественные или на социально-гуманитарные науки, сам принадлежит к сфере исторического социального познания. Даже тогда, когда философ и методолог имеют дело со специализированными текстами естественных и технических наук, они исследуют не физические поля, не элементарные частицы, не технические конструкции, а научное знание, его динамику, методы исследовательской деятельности, взятые в их историческом развитии. Разумеется, понятно, что научное знание и его динамика являются не природным, а социальным феноменом, т. е. феноменом человеческой культуры, а потому его изучение выступает особым видом науки о культуре или наук о духе.

Во-вторых, необходимо учитывать, что резкое разделение между науками о природе и науками о культуре имело свои основания для науки в XIX в., но оно во многом утратило силу применительно к современной науке. В современном естествознании все большую роль начинают играть исследования сложных развивающихся систем, которые обладают синергетическими характеристиками

и включают в качестве своего неотъемлемого компонента человека и его деятельность. Методология исследования таких объектов сближает естественнонаучное и гуманитарное познание, стирая жесткие границы между ними.

Что же дает философия науки человеку, который ее изучает, не будучи специалистом в этой области? В современный прагматический век от изучения чего-то обычно ждут непосредственной выгоды. Какую же выгоду может получить от философии науки тот, кто работает либо стремится работать в науке, над ее конкретными проблемами? Могут ли молодые ученые отыскать в философии науки некий универсальный метод решения проблем, своего рода «алгоритм научного открытия»? Философия науки не ставит своей обязательной задачей чему-то учить в конкретной научной сфере. Она не формирует специально никаких конкретных рецептов или предписаний, она объясняет, описывает, но не предписывает. Разумеется, любое описание деятельности, в том числе и деятельности ученого можно рассматривать и как предписание – «делай так же», но это может быть только побочным результатом философии науки. Можно сказать, что философия науки в наше время преодолела ранее свойственные ей иллюзии в создании универсального метода или системы методов, которые могли бы обеспечить успех исследования для всех наук во все времена. Она выявила историческую изменчивость не только конкретных методов науки, но и глубинных методологических установок, характеризующих научную рациональность. Философия науки в настоящее время показала, что сама научная рациональность исторически развивается и что доминирующие установки научного сознания могут изменяться в зависимости от типа исследуемых объектов и под влиянием изменений в культуре, в которые наука вносит свой специфический вклад. Но значит ли это, что философия науки вообще бесполезна для ученого? Нет! Разумеется, не значит.

Можно ли работать в сфере науки, не понимая, что она собой представляет в целом? Вероятно можно, хотя и до определенных пределов. Однако, если вы ставите перед собой творческую задачу дальнейшего развития той области, в которой работаете, то здесь вам уже понадобятся и представления о предыдущих этапах и закономерностях ее развития, и знание смежных областей, и многое другое, т. е. трудно даже предусмотреть, что вам при этом может понадобиться. Неопределенность предполагаемой предварительной информации – это особенность творческих задач.

Таким образом перед нами тавтология: если вы точно знаете, что вам понадобится для решения задачи, значит, задача не является творческой. Поэтому философия науки не нужна научному ремесленнику, не нужна при решении типовых и традиционных задач, но подлинная творческая работа, как правило, выводит ученого на проблемы философии и методологии. Подлинный ученый нуждается в том, чтобы посмотреть на свою область исследования со стороны, осознать закономерности ее развития, осмыслить ее в контексте науки как целого, нуждается в расширении своего мировоззренческого кругозора. Философия науки дает такой кругозор.

Можно подойти к вопросу и с несколько иных позиций, с позиций ценностных ориентаций, с токи зрения осмысления человеческой жизни. Если поставить вопрос, а способна ли нас удовлетворить работа в своей узкой специальной проблеме без осознания более глобальной цели, без понимания того процесса, участником которого мы являемся? Ответ один, не способна. А это значит, что любой ученый нуждается в понимании того, что такое наука и научное познание, в понимании глобального исторического познания. Именно решению поставленных задач и служит философия наук, как философская дисциплина.