Особая миссия (Сборник)
Шрифт:
Судаков наконец затих. Поль сидел около него, сгорбившись…
Глава восемнадцатая
Странное действие оказала на него смерть Судакова. Наверное, француз тоже не был готов к столь откровенной жестокости природы и людей. Сколько же, в конце концов, можно спокойно смотреть, как умирают люди. И самому их убивать… Ведь Карпова застрелил он. Наверное, это тоже нелегко было сделать…
Я оглянулась на Грега. Он стоял на самом краю обрыва и пил из своей фляжки, нисколько не волнуясь, что неловкое движение может отправить его вслед за Карповым. Грег смотрел по
Может быть, я зря его подозревала?.. Разлившийся по телу горячей волной Джонни Уокер подсказывал мне: «Конечно, зря! Грег надежный парень! Просто ты его достала своими вопросами…»
– Иди сюда, Грег, – позвал Поль. – Нужно как-то похоронить его… – Он кивнул на Судакова.
– … И решить, что делать дальше. Не век же сидеть нам на этой скале… Связи с базой нет, талибы отобрали у нас все телефоны… Нужно искать, как отсюда спуститься…
– Ты прав, мистер Поль, – ответил Симпсон, – задание наше завершено – мы нашли всех, но… просто не сумели их сохранить, чтобы доставить на базу, в Кайдабад. Мы с вами плохие спасатели. «Искать» у нас получилось лучше, чем «спасать»…
Он помолчал, оглядывая нас с Полем ироничным взглядом, прокрутил свои усы.
– Ну что ж? Давайте устроим ему последний приют… Камней здесь хватает… Ничего лучше мы все равно не придумаем…
…Мы положили Судакова посередине двора и начали обкладывать его тело камнями от забора, которых валялось на восточной стороне оставшегося в нашем распоряжении пятачка на вершине скалистого утеса более чем достаточно. Через полчаса тело Судакова было погребено под грудой камней. Теперь, по крайней мере, можно не опасаться, что его труп станет добычей грифов, которые уже кружили над ущельем, в которое рухнул дом с нашего утеса, погребя в пропасти Линева. Следом за ним туда же отправился и Карпов… Так хоть Судакова похороним по-человечески… Чтобы его останки грифы не растащили.
Мерзкие, надо признаться, создания. Одна из птиц кружила прямо над нами, и мне удалось рассмотреть ее достаточно подробно… Небольшая голова с крючкообразным клювом, длинная, словно у гуся, шея, какой-то совершенно идиотский воротничок из белых перьев, напоминающий жабо, и противный, пронзительно-скрипучий голос, в котором слышались нотки какой-то истерической радости…
Самым неприятным оказалось то, что каменная лестница, по которой мы ночью поднимались на скалу, выходила прямо на тот кусок дороги, который лежал теперь на дне пропасти…
Грег, оставив нас с Полем отдыхать после того, как мы натаскали камней для могилы, решил спуститься по лестнице, насколько окажется возможным, и посмотреть, нет ли другого пути…
Мы с Полем сидели молча, прислонившись спинами друг к другу. Разговаривать не было никакого желания. У меня отчаянно болела правая рука, кожа на которой с внутренней стороны оказалась содранной от локтя почти до плеча. Грег залил мне ее йодом, умело залепил пластырем, но любое прикосновение причиняло боль, и мне приходилось постоянно отводить локоть в сторону, держать руку на весу… Мелочь, конечно, по сравнению с возможностью умереть, но о таких мелочах забываешь только когда ситуация обостряется до предела… Не могу сказать, что я боюсь боли, но не испытывать же ее постоянно! Могу терпеть достаточно долго, но не бесконечно… Я сразу же подумала о наркотике,
Поль сидел молча, не пытался со мной заговорить, вообще выглядел подавленным. Я чувствовала, как слегка шевелится его спина в такт спокойному дыханию, но это был единственный признак, по которому можно было судить о том, что он еще жив…
Грег вернулся через полчаса, злой, но возбужденный. В нем не было заметно и тени апатии. Он остановился перед нами с одного бока, потом зашел с другого, посмотрел сначала на меня, сплюнул, потом наклонился к Полю и помахал у него перед глазами рукой.
– Эй, парень! – сказал он. – Возвращайся из страны теней на свет божий… Мы не ангелы, улететь отсюда не сможем, придется спускаться по скалам. Мне показалось, что на запад можно пробраться до соседнего утеса… Плохо только, что этот путь простреливается талибами. Они все удрали на восточную сторону, там, кстати, дорога уцелела… Вертолет, возможно, тоже… Но на запад не пройти – это раз. Там полно талибов – это два. И вертолет может оказаться поврежденным – это три. Пробираться туда даже пытаться не стоит. Ставлю вопрос на голосование. Кто за? Я. Остальные – воздержались. Значит, принято единогласно… Люблю, когда все заодно, когда никто не спорит с командиром… Я, например, со своим командиром никогда не спорю.
Грег засмеялся, но мы с Полем его не поддержали. В конце концов, он претендовал на роль лидера, вспомнила я, вот пусть теперь и играет эту роль…
Симпсон, видно, понял, что от нас с Полем сейчас толку мало. Решение придется принимать ему. Мы примем любое, кроме самого абсурдного. Ну, например, в пропасть прыгать не станем. Сдаваться талибам – тоже. А что еще остается – только пытаться спуститься… А там уже – куда тропа выведет… Так что ж тут решение-то принимать, когда оно и так ясно?
– Обрушилась только центральная часть нижней дороги. – Грег решил все же ознакомить нас с результатами своей рекогносцировки. – В западной остался небольшой карниз, но на него еще нужно суметь спуститься… Талибы до нас не доберутся, но помешать нам выбраться отсюда – смогут. Особенно если у них есть хорошие стрелки, снайперы…
Симпсон замолчал и сказал раздраженно:
– И последнее. От Джури сюда максимум полчаса лёта. Если они раньше не успели сообщить туда о стычке и перестрелке с нами, теперь непременно свяжутся, потому что остались отрезанными от дороги вниз. Им помощь нужна. А заодно и по наши души архангелов вызовут. С вертолета нас здесь теперь из рогатки перестрелять можно… Нам срочно нужно уходить.
Поль вздохнул и тяжело поднялся.
– Хватит языками трепать, – сказал он, хотя, кроме Симпсона, никто рта не раскрыл. – Пошли…
Я слегка поныла, что у меня болит рука, что никуда я идти не могу, но на меня ни один из них не обратил внимания, и я тоже поднялась. Но предварительно спросила у Грега его фляжку, достала несколько ампул анальгетика, высыпала их себе в рот и запила глотком виски… Грег смотрел на все это совершенно равнодушно, даже не ерничал…
И мы пошли. Сразу же, без всяких сборов и раздумий. Грег шел впереди, за ним – я, последним – Поль.