Особая миссия
Шрифт:
Смотрю, много ли охранников у других номеров… Отмечаю, что охраны вообще стало вроде бы меньше… По двое не стоят уже ни у одной двери.
Я уже на полпути к своей цели…
Замечаю, что охранник капитана отходит к соседнему номеру и беспечно поворачивается спиной к объекту своего наблюдения…
Стоп! Что-то было еще… До этого момента было еще что-то, что сейчас проскочило опять мимо сознания неузнанным…
Я возвращаюсь к моменту, когда вышла из лифта, и начинаю все сначала… Длинный гостиничный коридор… Окно… Охранники…
Вот! Ну конечно!.. Едва я появилась на этаже, охранник, который стоял у номера капитана, мельком на меня взглянул и тотчас же отвернулся… Слишком резко отвернулся, но это движение все же осталось мной зарегистрированным, как нетипичное для нормального поведения… Охранник явно обратил на меня внимание, когда я вышла из лифта, а затем только сделал вид, что меня не видит…
Но было и еще что-то… Немного позже… Перед самой дверью номера, когда я уже, можно сказать, начала открывать дверь и лишь в самый последний момент отказалась от этого движения…
Те двое, что стояли в конце коридора. До них было метров пятнадцать, и стояли они на фоне окна, в контровом свете которого их практически невозможно было узнать… Но один из них в этот момент явно смотрел на меня, и смотрел напряженно. Боковым зрением я видела его фигуру, напрягшуюся, когда я подошла вплотную к номеру. Это была поза охотника, ждущего в засаде свою добычу…
Он ждал – открою ли я дверь! Его добычей должна была стать – я!
Едва я это поняла, то узнала и людей, стоявших у окна. По фигурам узнала, по силуэтам… Длинный, с болтающимися, как на шарнирах, руками – это, без всякого сомнения, Морозов… Он на меня и смотрел, когда я подходила к капитанскому номеру…
А второй – худой, с высокомерно приподнятыми плечами и слишком прямой посадкой узкой головы – скорее всего – Краевский…
Это же была ловушка! Теперь я в этом нисколько не сомневалась… Им нужно было, чтобы я вошла к капитану. Я интуитивно почувствовала какую-то ненормальность в поведении окружающих, в самой психической атмосфере на пятнадцатом этаже, поэтому, наверное, и отказалась в самый последний момент от своего намерения, хотя и не отдавала себе отчет – почему…
Я вышла на первом этаже из лифта и направилась к оперативному корреспондентскому пункту в надежде разыскать Фимку и узнать у него, когда будет опубликовано интервью, которое мы с ним подготовили.
У дежурного координатора, симпатичной девушки лет двадцати, я без труда выяснила, что «Фимочка только что поднялся наверх, на пятнадцатый этаж…». Пронырливый любвеобильный Фима успел подружиться со всеми симпатичными девушками в гостинице, и все на его явно выраженную симпатию отвечали взаимностью…
Девушкам Фима всегда нравился, лишь со мной ему не повезло, просто потому, что все мои мысли и чувства в момент нашего с ним знакомства были заняты другим мужчиной…
– Простите, девушка, но на пятнадцатый этаж нет доступа журналистам?.. – спросила я координаторшу с некоторым сомнением…
– Вы, наверное, плохо знаете Ефима, – ответила мне девушка самоуверенным тоном, уж она-то его знает («Долго ли знает, и, главное, – надолго ли?..» – подумала я). – Он прорвется куда угодно… Вы что же, не слышали, что там случилось?..
Я посмотрела на нее с недоумением. Я только что оттуда, и, насколько поняла, пока я там была – не случилось ничего…
– Три минуты назад капитану Самойлову вызвали «Скорую помощь»… Говорят, он при смерти… – добавила она шепотом…
Вот это номер! У меня появилось такое чувство, что я только что избежала смертельной опасности… Три минуты назад – то есть сразу после того, как я покинула пятнадцатый этаж… Это не может быть какой-то случайностью или совпадением…
Я присела на подоконник в холле на первом этаже и решила дождаться, когда сверху вернется Ефим. Я считаю, что знаю его все же лучше, чем любая другая из его сегодняшних знакомых, по крайней мере – здешних, булгаковских… И поэтому уверена, что ждать мне придется ровно столько, сколько занимает поездка на лифте с первого этажа на пятнадцатый и обратно.
Фима, конечно, парень пронырливый, спорить не буду, но есть у него и такая черта характера – ломиться в закрытую дверь, не имея ни малейшей надежды сквозь нее проникнуть… Характерный пример – отношения со мной, которые он долго и упорно пытался построить именно так, как видел их сам в своем воображении. Нам потребовался не один год знакомства, прежде чем он отказался от попыток завязать со мной интимные отношения…
Ждала я ровно шесть с половиной минут… Фима выскочил из лифта взъерошенный, как петух, который только что вырвался из когтей более сильного соперника.
– Не пустили, гады! – заявил он мне с досадой.
– А что случилось-то? – спросила я.
– У Самойлова сердечный приступ и – сразу кранты! – сообщил Фимка. – Что-то мне не верится в такие сердечные приступы. Только сегодня охрану удалось расспросить, ту, что утром сменилась. Говорят, ничего мужик себя чувствует. На вид – вроде все с ним в порядке. Только иногда заговариваться начинает. И во сне кричит часто. Но на здоровье ни разу за все дни не пожаловался… А тут сразу – на тебе – сердечный приступ. Бывают такие приступы, ты мне скажи?
– Не знаю, Фим, я не врач, а психолог. Про сердечные приступы мало что знаю… – ответила я.
Потом подумала и добавила:
– Хотя почему-то и мне не верится в этот сердечный приступ…
Глава шестая
Утро началось с неприятностей. А потом и весь день пошел как-то наперекосяк. Я давно обратила внимание – именно утром складывается какая-то атмосфера, в которой проходит затем весь день. Наверное, это имеют в виду, когда говорят: «Встала не с той ноги»?
Хотя ноги, конечно, здесь ни при чем. Атмосферу создают прежде всего люди. На этот раз постарался мой дружок Ефим. В утреннем выпуске «Известия» опубликовали его интервью со мной. Все написано очень убедительно, доходчиво, самые темные места ясны даже трехлетнему ребенку. Растолковать – это Фима умеет… От версии ФСБ о психе-террористе не осталось камня на камне…
Я не понимала только, почему я резко стала предметом всеобщего внимания. Надо сказать, мало кто из нашей спасательской братии знает меня в лицо. Ну, из наших тарасовских волонтеров – человек двадцать, с которыми приходилось где-то работать, куда-то на сборы выезжать. Ну, человек пять ростовцев, с которыми довелось года два назад в Африке работать, раскапывать засыпанный песчаным ураганом город в Эфиопии… Ну, еще человек десять из тех, кто работал сейчас в Булгакове, были мне вроде бы слегка знакомы, кивали мне головой при встрече. А в целом – не могу сказать, чтобы я была известной личностью. Ведь сейчас в Булгакове было никак не меньше полутора тысяч спасателей, из них хоть как-то со мной знакомы были всего-навсего процента три-четыре, не больше…