Особая реальность (перевод Останина и Пахомова)
Шрифт:
Дон Хуан заставил выкурить трубку дважды. Потом наклонился и прошептал в правое ухо, что будет учить меня передвигаться с помощью воды. Велел не всматриваться вглубь, а сосредоточиться на поверхности воды, пока она не превратится в зеленый туман. Он несколько раз повторил, что все внимание следует сосредоточить на тумане, больше ни на чем.
– Смотри на воду, но не вслушивайся в плеск, а то он увлечет тебя и я не смогу вернуть тебя обратно. А теперь входи в зеленый туман и слушай мой голос.
Я прекрасно все слышал и понимал. Глядя на воду, я испытывал необъяснимое наслаждение, но никакого зеленого тумана не видел. Мой взгляд то и дело рассеивался, с большим трудом
Туман поглотил меня. Я оставался в нем до тех пор, пока не услышал пронзительный крик: «Э-э-эй!!» Туман рассеялся, я снова увидел воду. Кричал дон Хуан. Он велел мне вернуться в туман и ждать, пока он не позовет обратно.
– О'кей! – ответил я по-английски и услышал его смех.
– Никаких «о'кей», – проговорил дон Хуан. – Пожалуйста, помолчи.
Я отлично его слышал – голос звучал мелодично и очень дружелюбно. Я понял это не размышляя.
Голос дона Хуана велел сосредоточиться на тумане, но не поддаваться ему. Он несколько раз повторил: воин ничему не поддается, даже смерти. Я вновь погрузился в туман и заметил, что это – совсем не туман или, по крайней мере, какой-то необычный туман. Он состоял из массы пузырьков, которые то оказывались в поле моего «зрения», то исчезали из него. Какре-то время я следил за их движением, но вскоре послышался громкий крик, и я перестал их различать. Осталось аморфное свечение, светящийся туман. Снова послышался громкий крик, туман рассеялся, я увидел воду. Голос дона Хуана приблизился и велел не забывать о нем, единственном моем проводнике. Он приказал смотреть на край канавы, прямо перед собой. Я видел место, где дон Хуан брал воду, и осоку. Немного спустя голос велел вернуться в туман, продолжая внимательно прислушиваться к нему. Повторил, что будет учить меня передвигаться. «Когда увидишь пузыри, – сказал голос, – оседлай один из них и позволь ему себя унести».
Я повиновался указаниям. Меня вновь окружил зеленый туман, затем появились пузыри.
– Садись на пузырь! – услышал я громоподобный голос дона Хуана, и пузыри тут же исчезли.
Я старался сосредоточить взгляд на зеленых пузырьках и не прослушать голос и вскоре убедился, что могу делать и то и другое одновременно. Пузыри медленно двигались в поле моего зрения. Дон Хуан снова потребовал, чтобы я догнал и оседлал один из них.
Я стал соображать, как это сделать, и машинально произнес: «Как?» Мне показалось, что это слово лежало где-то внутри меня и выскочило наружу, как буек со дна на поверхность. Мой голос напоминал собачий вой. В ответ дон Хуан тоже завыл по-собачьи, потом затявкал койотом и захохотал. Мне стало невероятно смешно.
– Возвращайся! – приказал дон Хуан. – Назад, в туман!
Я заметил, что движение пузырей замедлилось и они стали увеличиваться, достигнув размеров мяча. Я мог рассмотреть каждый. Они не напоминали ни пузыри, ни шары, ни вообще какие-либо сферические тела. Они казались пустыми и в то же время чем-то наполненными. Да и круглыми они не были, хотя, увидав их впервые, я мог поклясться, что они круглые, и потому мне в голову пришло слово «пузыри». Я наблюдал за пузырями как бы из окна; оконная рама мешала взгляду следовать за ними, я видел только, как они появляются в поле моего зрения и исчезают из него.
Едва я перестал
Резкий крик дона Хуана вывел меня из этого состояния. Казалось, он говорит в мегафон. Я разобрал некоторые слова.
– Смотри на берег! – потребовал голос. Я увидел перед собой широкую гладь воды. Вода быстро текла, слышался ее плеск.
– Смотри на берег! – повторил голос. Я увидел… бетонную стену.
Плеск стал оглушительным; звук поглощал меня. Внезапно он смолк, словно его отрезали. Вокруг потемнело; мне захотелось спать.
Очнувшись, я обнаружил, что лежу в канаве. Дон Хуан брызгал мне в лицо водой и что-то негромко напевал. Потом окунул в воду, но голову оставил на поверхности и, держа меня за воротник, вытянул на берег. Я чувствовал приятную истому в руках и ногах. Зато глаза болели и чесались. Я двинул правой рукой, чтобы потереть их; она была как свинцовая. С трудом вытащил руку из воды, а когда вытащил, увидел вокруг нее зеленое облако. Я торопливо вскочил на ноги и, стоя посреди канавы, осмотрел свое тело. Грудь, руки, ноги – все мерцало темно-зеленым светом! Свечение было таким плотным и густым, что казалось каким-то вязким веществом. Я напоминал фигурку, которую дон Хуан вырезал когда-то из корня.
Дон Хуан приказал мне вылезти из канавы.
– Я – зеленый, – сообщил я.
– Брось болтать! – прикрикнул дон Хуан. – Вылезай скорее, не то вода поглотит тебя! Скорее! Скорее!
Поддавшись панике, я выскочил из воды.
– Расскажи, что с тобой случилось, – потребовал дон Хуан, как только мы оказались дома. Его интересовала не последовательность событий, а лишь то, что я видел, когда он велел смотреть на берег. Я рассказал о стене.
– Она была слева или справа? – спросил он. Я видел стену прямо перед собой, но дон Хуан
настаивал, что в тот момент, когда я ее увидел, она была или слева, или справа.
– Закрой глаза, – предложил он, – и не открывай, пока не вспомнишь.
Я закрыл глаза. Дон Хуан поднялся и развернул меня лицом к востоку; в таком положении я сидел на краю канавы. Он спросил, в какую сторону я двигался. Я ответил, что все время вперед и прямо. Он потребовал, чтобы я вспомнил тот момент, когда еще воспринимал воду в виде пузырей.
– В какую сторону они двигались?
Наконец я припомнил, что пузыри двигались слева направо, но не был в этом абсолютно уверен. Когда я впервые их увидел, они двигались направо, но, увеличившись в размере, стали разбегаться куда попало. Одни направлялись прямо ко мне, другие вверх и вниз: они окружали меня со всех сторон. Вдруг я вспомнил, как они шипели, – значит, я не только видел, но и слышал их! Когда пузыри увеличились в размере и я оседлал один из них, я увидел, что они трутся друг о друга, словно воздушные шары.
По мере того как я вспоминал подробности, мое возбуждение росло, но дона Хуана мой рассказ, казалось, совсем не интересовал. Я сообщил о шипящих пузырях. Нельзя сказать, что я только видел или только слышал их, скорее воспринимал одновременно зрением и слухом, и к тому же невероятно отчетливо. Я сам был частью шипения и движения.
Припомнив все это, я так разволновался, что стал трясти дона Хуана за руку. Я понял, что у пузырей не было внешних границ и в то же время они были ограничены, меняли свою форму, становились неровными, рваными. Пузыри возникали и исчезали с невероятной быстротой, и вместе с тем их движения были медленными. Они двигались одновременно быстро и медленно.