Особенно Ломбардия. Образы Италии XXI
Шрифт:
Тело святого Виктора связало Санта Мария ди Кампанья с Первым крестовым походом; это, несмотря на разочарование от Пьяццале делле Крочате, а также фрески Порденоне – Порденоне, кстати, очень хорошо изображает лошадей и всадников – вполне меня удовлетворили. Мы вышли из церкви, и мой спутник продолжал свое повествование:
Оттавио Фарнезе был столь же плодовит, как и его сифилитик отец, и, несмотря на то что унылость его поздних портретов намекает на наследственную болезнь, имел, помимо множества незаконных отпрысков, двух законных, близнецов, от своей жены Маргариты, дочери Карла V и знатной фламандки Жанны ван дер Генст. Один из близнецов, Карло, умер в младенчестве, второй же, Алессандро, выжил и возвеличил род Фарнезе, став самым знаменитым из герцогов Пармских – прерванный гусями, Порденоне и святым Виктором рассказ вел нас к центральной площади – и придав герцогству ослепительный блеск.
Алессандро Фарнезе родился в Риме в 1545 году, за два года до убийства своего развратного деда Пьер Луиджи. Когда его папа, Оттавио, вернул себе Парму, он перевез туда и своего
При испанском дворе Алессандро живет целых шесть лет, и наконец приходит время его женить, что вызывает бурные политические разбирательства. Отец хотел женить его на итальянке, на какой-нибудь д‘Эсте или Медичи, но король Филипп II – то есть дядя Алессандро Фарнезе – желал, чтобы будущая герцогиня Пармская была испанкой и предлагал ему одну из своих дочерей. Испанский вариант брака вызывал бурное противодействие Маргариты, единокровного брата недолюбливавшей, поэтому был найден компромисс: Алессандро женили на инфанте Марии д’Авиц, внучке португальского короля. Пышное бракосочетание произошло опять же во Фландрии в 1565-м, и в Парму Алессандро возвратился лишь через два года – после одиннадцати лет жизни за границей, – но вскоре опять ее покинул, возглавив войска объединенной Святой лиги, созданной папой Пием V для противодействия туркам, угрожающим Венеции и всему католическому миру. В 1571 году происходит морская битва при Лепанто – участником ее был, кстати, Мигель Сервантес, – закончившаяся полной победой христиан и приостановившая завоевание турками Греции. Алессандро Фарнезе становится главным героем Лепанто, победителем нехристей, что придает его образу величие рыцарского героизма Первого крестового похода. Он теперь признан первым воином католической Европы, и с его славой принуждены считаться все, даже те, кому эта слава встает поперек горла, как, например, его дяде, королю испанскому Филиппу II.
Филиппа II раздражало многое, в первую очередь – дружба Алессандро с двумя молодыми людьми: с доном Хуаном Австрийским, еще одним незаконным сыном Карла V, и с доном Карлосом, сыном самого Филиппа. Дон Хуан Австрийский, обаятельный, ветреный и самовлюбленный, совершеннейший моцартовский дон Джованни, – итальянцы исторического дона Хуана так, don Giovanni, и зовут – один из самых романтических персонажей истории XVI века. Он был автором авантюристического плана освобождения Марии Стюарт и женитьбы на ней, а также многих других столь же безумных проектов вроде создания в Тунисе христианского королевства, наподобие средневековых.
Сын Филиппа дон Карлос, герой драмы Шиллера и оперы Верди, – не менее романтический персонаж. XIX век сделал из него героя, но на самом деле он был неуравновешенным психопатом – современные историки описывают его как типичный плод вырождения дома Габсбургов, произошедшего из-за династических родственных браков, – и патологически ненавидел своего отца. Ненависть к отцу, а не высокие идеи была главным движущим мотивом его действий. В конце концов дон Карлос был отправлен Филиппом II в заключение, где и умер, отравленный, по всей видимости, родным папашей.
Алессандро Фарнезе, дон Хуан и дон Карлос были примерного одного возраста, все трое учились в университете в Алкале; они были молоды и в силу молодости либеральны, ибо молодость склонна к свободе, хотя бы пусть даже только и поведенческой. Король Филипп II был старше и могущественней, этакий мрачный фрейдистский отец для всех троих, – хотя Хуану он был братом и дядей Алессандро – поэтому трех юношей связала дружба, покоящаяся в первую очередь на неприязни к Филиппу, – типичный конфликт поколений – так как Карла V, деда, они, как и полагается, любили. Дон Карлос еще ненавидел герцога Альбу, ближайшее доверенное лицо короля, – Альба был прозван Железным и Кровавым за его безжалостную политику во Фландрии, но ненависть дона Карлоса была вызвана не его жестокостью к протестантам, а тем, что король Филипп герцога любил, – и даже завел отношения с графом Эгмонтом, собираясь бежать из Испании и стать правителем Нидерландов.
Дон Хуан, несмотря на юношескую дружбу, заложил дона Карлоса, открыв его планы Филиппу, и история трагического разбирательства отца и сына, полная предательств и убийств, стала частью «Черной легенды», La Leyenda Negra, – так называется собрание исторических легенд, иногда основывающихся на фактах, иногда представляющих чистую фантазию, связанных с Филиппом II и его семейством. La Leyenda Negra представляет испанское королевство XVI века – самую мощную мировую державу, владения которой простирались от Филиппин до Перу, охватывая и Старый Свет, и Новый, – как империю зла, а короля Филиппа II – как извращенного садиста. К очернению Испании приложили руку и Шиллер, и Верди, и Шарль де Костер, написавший роман «Тиль
Алессандро Фарнезе, долгое время проведший при испанском дворе, стал одним из главных героев La Leyenda Negra, попав в самый центр испанских интриг. После отказа Маргариты Пармской исполнять обязанности наместницы Нидерландов, Филипп II, в качестве платы за предательство Карлоса, был вынужден назначить на ее место дона Хуана, хотя тот доводил его своими проектами до белого каления, слишком благоволил фламандцам и тоже конфликтовал с Альбой. За те два года, что он был наместником Нидерландов, дон Хуан вконец разругался со своим братом Филиппом II, но, слава богу, неожиданно скончался от неизвестной болезни – вполне возможно, что от той же, что и дон Карлос, – то есть был отравлен.
Война в Нидерландах проблем Испании доставляла больше, чем выгод, поэтому вопрос о назначении правителя всегда был болезненным. Фламандцы любили Карла V столь же, сколь его сына Филиппа II ненавидели; после долгих размышлений правителем был объявлен Алессандро Фарнезе – он был внуком императора по матери, его бабушка была фламандкой, – несмотря на все подозрения, что вызывал этот итальянец у испанского короля своими связями с Хуаном и Карлосом. Алессандро, победитель при Лепанто, был героем и победителем неверных, что, с одной стороны, говорило в его пользу и обеспечивало популярность среди христиан, но с другой – вызывало опасения. Тем не менее в 1577 году Алессандро едет во Фландрию и покидает Парму навсегда, оставив управление герцогством своему десятилетнему сыну Рануччо.Во Фландрии Алессандро добивается успехов, захватывает Гент, Брюссель и Антверпен, находившиеся в руках восставших, так что его слава полководца увеличивается; однако Филипп старается лишить его возможности стать не только военной, но и политической фигурой, поэтому занимает все новыми и новыми войнами. Герцог Пармский воюет не только с голландцами, но и с французскими гугенотами, а также подготавливает поход на Англию, кончившийся полным провалом – гибелью Непобедимой армады в 1588 году. Ситуация складывается следующая: Алессандро Фарнезе, главнокомандующий испанской армией, становится самым знаменитым и могущественным человеком Европы, но при этом он находится, чуть ли не в качестве наемного кондотьера, на службе испанского короля. В трагедии Кристофера Марло «Трагическая история доктора Фауста», написанной в 1588 году, в строчках, обрисовывающих мечты Фауста о мировом могуществе, Алессандро Фарнезе – образ земного могущества – становится ключевой фигурой:
На деньги, что мне духи принесут,
Найму я многочисленное войско
И, князя Пармского изгнав из края,
Над всеми областями воцарюсь!
Велю изобрести орудья битвы
Чудеснее, чем огненный корабль,
Что вспыхнул у Антверпенского моста.
Огненный корабль у Антверпенского моста – это намек на взятие Антверпена, событие для конца XVI века столь же важное, как операция «Буря в пустыне» для конца двадцатого. Герцог тогда применил одну из прославивших его на всю Европу военных хитростей, что свидетельствовало о том, что занятия военным делом его пармской юности не пропали даром и только помощь дьявола могла позволить превзойти Алессандро Фарнезе в изобретательности. Из-за фламандских успехов Филипп хотя и скрежетал зубами, но был вынужден осыпать герцога своими милостями: надел на него орден Золотого руна и признал его владетелем Пьяченцы, так как, хотя после убийства Пьер Леоне и возвращения власти герцогов его наследник Алессандро и распоряжался этим городом de facto, все же de jure Пьяченца принадлежала испанской короне. Золота у Фарнезе было столько же, сколько и славы, так как Фландрия была богатейшей страной Европы и герцог в ней неплохо поживился. Несмотря на постоянное отсутствие герцога, часть денег из фламандской добычи попадает в Пьяченцу и Парму, резко богатеющие. Владения разделяют судьбу властителя: как герцог, несмотря на мощь и славу, в общем-то, всего лишь наемник, так и его герцогство, хотя вроде как и самостоятельное государство, даже как бы и влиятельное, но все «вроде как», а по большому счету герцогство Пармское – лишь большая усадьба, редко видящая своего хозяина. Деньги обеспечили герцогству пышность и роскошь, слава – грандиозность и велеречивость; с конца XVI века можно говорить об особом варианте позднего маньеризма в Пьяченце и Парме, об особом стиле, который иначе, как фарнезианским – lo stile farnese, – и не назовешь. Это типичный придворный стиль, и его характеризует особый элитарный шик, столь фарнезианству свойственный. Впрочем, двор Фарнезе, так же как и их герцогство, полностью зависел от Испании, поэтому политическая искусственность определила его пышную декоративность, часто превращающуюся в показуху, предназначенную что-то прикрывать. Самовлюбленная надутость, надуманная и пустая, характерна для искусства Фарнезе, а заодно и для Пьяченцы с Пармой конца XVI и начала XVII веков столь же, сколь и элегантность; ведь надутость является непременной спутницей любой элегантной элиты. Lo stile farnese является совершенно особым вариантом маньеризма и раннего барокко в этих двух городах и очень влиятелен, достаточно сказать, что именно он определил версальский Большой стиль Короля Солнце, Grand maniere, le style Louis Quatorze, – но его значение до сих пор недооценено.