Особенности национальной реинкарнации
Шрифт:
– Итак, начнем, – сказал Веселовский. – Как видите, процедура предельно проста.
Ассистент взял заранее приготовленный шприц и ввел Бобику какой-то состав. Бобик заснул, и его поместили в специальное кресло, наподобие кресла Рахманова специального для рожениц. Но Бобик не рожал, Бобику меняли тело. В это время в точно такое же кресло поместили тушу дога. Профессор нажал несколько кнопок на кольце Бобика и ввел пароль на сенсорном экране дисплея. Раздался одобрительный писк системы, и Веселовский без труда, по резьбе выкрутил голову Бобика. Кольцо разъединилось: половина осталась на теле овчарки, половина кольца скрывала часть шеи головы. Веселовский с головой Бобика подошел
– Уф-ф-ф, – выдохнул профессор, – вроде все. Ассистент, напомните код активации дога.
– 5462, – ответил ассистент.
– Спасибо! – Профессор ввел код на экране дисплея, и глаза Бобика открылись. Вернее, это был уже не тот Бобик, что встретил проверяющих. Вернее, не совсем тот.
Теперь это была помесь дога с овчаркой, впрочем, тоже дружелюбная.
– Как видите, господа, – сказал профессор, – мозг Бобика полностью взял под контроль тело дога. Симбиоз успешен. И самое главное, к выполнению Задачи мы готовы.
Те, кто общался тогда с Главным лично, не переставали удивляться. Как? Как из больного старика, доживающего, можно сказать, последние дни, Главный вдруг резко стал спортсменом, готовым хоть летать на истребителе, хоть погружаться на дно морское. Почему его дряхлое тело вдруг стало таким молодым, упругим и кажется даже прилично загоревшим (в отличие от головы). Не удивлялся в стране только один человек – Константин Эдуардович Веселовский. Он не удивлялся, он знал КАК.
Тузик вздохнул. Правдой это было или нет, ни для него, ни для Беляша это не имело решительно никакого значения. Они с Беляшом принадлежали к той категории граждан, которая подпадала под действие государственной программы «Доступная медицина», в рамках которой гражданам разрешалось рвать подорожники (не более пятисот грамм в сутки), заготавливать Иван-чай (не более десять хозяйственных сумок на человека) и собирать сок алоэ (не более стакана за раз). Высокие немецкие медицинские технологии им в жизни не светили. Тузик сплюнул. «Спасибо Главному за медицину, чтоб у него башка не по резьбе пошла при очередной замене», – подумал он и услышав крик «Е-е-едут!», быстро вскочил на ноги.
– Что? – спросил Тузик тетю Дуню. – Едут?
– Да, вон, полюбуйся, скорая едет, – ответила тетя Дуня и вздохнула.
Со стороны улицы Подольских Курсантов действительно раздавались звуки сирены и были видны засветы проблескового маячка. Тузик скомандовал, и Беляша перетащили к дороге, поближе к скорой.
Однако никаких белых автомобилей с красными крестами видно не было. Вместо этого из-за поворота показался огромный черный «Мерседес» S-класса с синей мигалкой на крыше и крякалками за радиаторной решеткой. «Мерседес» был тонирован, стекла все, включая лобовое, были совершенно темные. На обеих передних дверях были нарисованы огромные золотые кресты с тремя перекладинами, так называемые Патриаршьи. Вдоль борта «Мерседеса» по верху дверей с каждой стороны была наклеена золотая полоса, на которой черными буками было написано «Скорая Православная Помощь». Сразу было видно, что «Мерседес» принадлежал солидной организации. На крышке багажника были прикреплены – какие на магните, какие на винтах – несколько антенн, очевидно для оперативной связи экипажа «Мерседеса» с акционерами. Резина «Мерседеса» была разноширокая с дисками Борбет. За стоимость только резины и дисков от этого автомобиля всех обитателей теплотрассы можно было на год обеспечить хорошими продуктами.
«Мерседес» остановился рядом с толпой, окружившей Беляша. Открылась водительская дверь, из машины вышел водитель в синем клетчатом костюме-тройке и белой рубашке, обошел «Мерседес» сзади и открыл заднюю правую дверь. С заднего сиденья с огромным трудом, вывалив наружу сперва одну ногу, покряхтя, а затем вывалив другую, оперевшись на руку, поданную водителем, с огромнейшим трудом вылез Батюшка.
Не спеша обогнув машину, он внедрился в толпу, огляделся мутным глазом (второй был прикрыт) и громогласно произнес:
– СкОрую ПрОвОславную вызывали? (делая ударение на каждую букву О, которую ему приходилось произносить).
– Вызывали, батюшка, вызывали, – к попу выскочила Надя и затараторила: – Такого мужика загубили, а ведь я говорила, что надо пульс пощупать, а эти вот, – Надя показала пальцем на Тузика и Тихого, – щупать не дали, а это же неоказание первой медицинской помощи…
– Как звать тебя, дщерь моя? – перебил ее поп.
– Надя, а что? – Надя кокетливо улыбнулась.
– Варежку прикрой, вот что, – батюшка был серьезен. – Раз вызывали, говорите, что делать желаете – исповедь, причастие, соборование… а может отпеть надо. Случай серьезный?
– Да какой там отпеть, – вмешался Тузик – вот, видишь сам, плохо человеку, без сознания.
– Т-а-а-ак, – поп посмотрел на лежащее на земле тело Беляша, перевел взгляд на Тузика, икнул и спросил: – А тебя как величать, раб божий?
– Серега я, – был ответ, – но все меня по-простому кличут, Тузиком.
– Ну что ж, а я отец Афанасий, пойдем, Тузик, я тебе кое-чего покажу, – батюшка со вздохом приподнял рясу, чтоб не запылилась в дороге, и двинулся прямиком к кострищу – месту, где еще недавно Тузик и Беляш беззаботно завтракали.
Оглядевшись на месте, поп, разумеется, ее нашел. Бутылка Хеннеси, заботливо поставленная Беляшом на землю, была цела и невредима. Афанасий брезгливо, двумя пальцами одной руки взял бутылку. Другой рукой медленно, с опаской, открутил пробку и принюхался.
– Ну вот Тузик, вот и ответ на твой вопрос, – сказал Афанасий. – Пойло-то это, богомерзкое, товарища твоего и сгубило.
– Да? – Удивился Тузик. – Как же это так? Мы ведь с ним еще и не такую дрянь пили и ничего. Да и сегодня перед этим, успели по пузырю из пенсионного набора принять. А там, сам знаешь, что дают. Кони от этого дохнут. (Хотя-я-я… Тузик поглядел на упитанного Афанасия оценивающе… Откуда он знает-то!) И что же, Беляш принял полбутылки этого, можно сказать, премиального алкоголя и все?
– Видишь ли, раб божий Тузик, – начал Афанасий лекцию. – Были бы вы с вашим товарищем маленько поумнее, вы бы знали, что настоящий Хеннеси никогда не имел металлических пробок, да еще в придачу закручивающихся на резьбу. Запомни, Тузик, настоящий Хеннеси имеет дорогую пробковую крышку, на которой должно быть нанесено название винодельческого дома, герб, одновременно являющийся логотипом, а также информация о напитке, включающая в себя, разумеется, годы выдержки. А это, – Афанасий указал пальцем на бутылку, – сатанинское пойло.
– Чего-о-о? – Тузик смотрел на Афанасия с уважением, поп явно рубился в теме.
– Того, сын мой, – ответил поп, – контрафакт это голимый, вот что. Метил.
Афанасий с Тузиком вернулись к дороге. Народ их встретил немым вопросом – ну что?
– Кажись, Беляш метила хлебнул, – сказал Тузик. – Афанасий, батюшка, а что ж теперь делать-то?
– Не ко мне вопрос сий, – ответил поп и посмотрел наверх… – Есть Главный по заботе, к нему и обращайтесь, а у нас, у скорой православной, по программе «Доступная медицина» в его случае, – поп указал пальцем на Беляша, – только отпевание. Ну, любезные братья и сестры, прощайте.